Илья и Миша.

     Они – мои кузены. Хотел назвать: Миша и Илья – так вернее, звучит не очень… Приходится поменять заглавие: только ради звучания.

     И второе. О начале… Писал уже об этом… Но без повторения трудно представить основную часть истории.

     Напишу историю о нашей семье – по материнской линии.

     Уже почти 18 лет нет в живых моей мамы Шехтман Гити… Да, и почти всех остальных… Пусть память о них сохранится благословенной.  

     В США проживает кузена Янина Цейтлин. – старше меня примерно на два с половиной года. Из Ашкелона она переехала – ближе к семье дочери. Ей там лучше – пусть живет…

                                                                      *

     Мой дед Сани Шехтман – резник местечка Миньковцы, Проскуровской прежде области, Украины.

     Знаю: дед со своим  отцом Моше-Вигдором из Бара, Винницкой области. Но там не имели вакантной должности резника – вынуждены переехать в Миньковцы. Свои общественные обязанности первым исполнял прадед, а потом по наследству передал должность своему сыну, моему деду

     Дед вторично женат. Моя мама очень подробно рассказывала мне разные истории о своей семье и быте – но ни разу не сообщила о первой семье своего отца. Причину не знаю. Ничего о неизвестном прошлом деда сообщить не могу.

     Практиковал он резником – многие годы. Еще во времена Царские и в советское время.

     Имели они с Бат-Шевой пятеро детей: Аврума, Хану, Эстер (Фиру), Гитю (мама больше любила имя Геня) и Баруха.

                                                                     *

     Хочу повести свой рассказ о Барухе и его семье.

     Мы вернулись из эвакуации к осени 1945. До войны наша семья проживала в Харькове. Из Средней Азии и Саратова мама с двумя детьми приехала в родной Харьков. За город и в городе происходили сильные бои: переходил Харьков дважды в руки нацистов… Сильно разрушили:

     Нашу квартиру заняли, мебель с вещали разграбили… Отца моего Ицхака призвали в армию зимой 1941. Отправили прежде на военную подготовку – стал минометчиком… Воевал на фронте. Осенью 1943 получили сообщение: отец пропал без вести. Узнали: форсировали Днепр: их часть, как и многие другие – попали в "котел". Отец чудом спасся. Полтора года находился в нацистском плену. Пусть сохранится благословенная память об отце Бельфермане Ицхаке.

                                                                    *

     С осени 1945 мы проживали в Киеве. Ютились в комнатке на втором этаже местного ипподрома.

     Верно, в 1946 или 47-ом у нас появился родственник в Киеве. Семья вернулась, потом демобилизовался сам дядя Барух – с семьей они поселились на Владимирской возле Золотых ворот. Напротив этих ворот расположен гастроном. Проживали во дворе: этого здания, напротив?

     В то время мы временно жили на Обсерваторной: достаточно близко жилье дяди. У них – двойняшки, моложе меня. Илья и Миша. Крепыш Миша и болезненный Илья. Помнится, :я  к ним когда приходил – Илья почти постоянно лежит больным в постели. Когда учился в школе? Не знаю. Увлекался он историей,  путешествиями: много читал… Развитой мальчик.

                                                             *

     Им уже по шестнадцать: случилась трагедия… Никаких подробностей, деталей не знаю… Плыли они на лодке…Миша – спортивного типа, занимался в секции… И: утонул!

     Я человек такого типа: редко когда задаю вопросы. Знаю узнанную только часть. Сам не спрашиваю. По этому вопросу – ничего не знаю.

     Их мать Бронислава трудилась экономистом в Киевском городском совете.  Добилась: на закрытом Байковском кладбище похоронили Мишу. После работы, ежедневно она ездила на кладбище: сидела возле могилы. При постановке памятника на могиле – строители исполнили нечто не по ее желанию. Сильно переволновалась – случился с ней первый инфаркт.

     Потом она загуляла. Нашла себе официального любовника: приходил он в их дом… К тому времени они получили квартиру в хорошем районе на бульваре Леси Украинки…

                                                             *

     Мой дядя Барух рос любознательным ребенком. Но… жил молодым в местечке Миньковцы, да в семье "лишенца". В те времена существовал такой статус. "Лишенцы" – лишены гражданских прав. Сами "лишенцы" не могут устроиться на работу, а их дети – даже получать образование. В институты и техникумы их не принимали – это точно.

     Для приобретения возможности получить образование – вынужденно Барух отказался от родителей. Смог учиться. Правда, неприятности сопровождали его долгие годы: "добродеи-доносчики" слали сигналы: Барух встречался с отцом…

     Барух закончил финансово-экономический институт в Киеве. А тут началась война… Накануне войны он женился. Беременную жену отправил в тыл – там она родила двойню. Самого Баруха призвали в армию. Закончил он службу в чине майора, начальника финансового отдела части. Верно, полка. У нас есть его фотография: еще в чине капитана – прислал фото из Германии. Он партиец. Очень тихий, скромный человек. В нашем антисемитском Киеве не мог устроиться на хорошую работу. Долгие годы трудился финансовым инспектором: постоянно разъезжал с ревизиями в командировки.

                                                                   *

     Так вот его жена Брониславка – вдруг стала такой гордой, заносчивой. Мужа своего – снабженца, поставщика и заготовителя  дома смешно называла презрительно Йо, звучало почти как издаваемые звуки осла. Она без стеснения водила домой своего любовника… Долгими часами они о чем-то своем переговаривались, смеялись…

     Мой кузен вырос, развился в интеллекта. Проявлял творческие свои способности: имел изобретения, рационализаторские предложения.

     Перезнакомился он с сотнями девиц – выбрал Тамару. Разбираюсь я не очень в Женской красоте: не увидел в ней ничего особого. Развития особого и ума в ней тоже не обнаружил. Родственница.

     Опять случился инфаркт с Брониславой. Почти девять месяцев она лежала без движения на койке в больнице. Проведывал я ее… Лежит – огромный живот выпирает… Рассуждает, даже смеется… Без движения! Уже точно не помню: умерла она в больнице или дома?

     Да, в семье Брониславы почти все дети – сердечники. Вот и Рафаил Офенгенден относительно рано умер. После войны - вернулся в Киев "бедным студентом". Со временем стал профессором  Киевского университета на кафедре физмата. Занят прикладной математикой – позже переименовали ее в кибернетику. И он – сердечник.

                                                                  *

     Через некоторое время к Илье перебралась теща: Барух оказался вроде лишним в собственной квартире… Потом он тихо умер…

     И потом… Довольно скоро… Для поддержания тонуса – принимал Илья ледяные души. И в последний раз: больной гриппом, воспалением – "лечился под ледяным потоком"… Случилось с ним  двухстороннее воспаление легких… Умер вскоре – в реанимации…

                                                                *

     У Евреев принято – поддерживать семьи родственников. И даже для их полной поддержки – жениться на родственницах. Я плана свойства такого не имел – но в качестве холостяка мог "совершить подвиг".

     Однажды пригласил Тамару в поездку – в лес, со сбором земляники. Она приехала с новым другом. Поездкой осталась довольна: прежде никогда так не отдыхала.

     В другой раз – застал ее с другим другом Ильи. Парень разговаривал с ней – на меня не обращал внимания. Видно: у них – "симпатичные отношения". И это вскоре, после похорон мужа.

                                                                *

     Я подружился со Славочкой – она в подростковом возрасте. Мечтает о друге… Спросила: смогу стать ее другом?

                                                                 *

     С конца 1979 я возился с ОВИР: требовал выпустить меня из страны. Хотел вывезти свои достаточно многочисленные черновики рукописи художественных произведений – до 20. Еще: останки недавно умершего отца (умер 30.06.79) – пусть сохранится о нем благословенная память.

     Время уже лето 1980.  Меня тогда арестовали, держали в заключении 53 дня… Вернулся: понял "настроение" Тамары…

     Меня совершенно выбивало из обычного состояния – ее непомерно эгоистичные заскоки. Вовсе не зря Илья ее называл "королевой шантеклера" – показали французский фильм с таким названием.

                                                                   *

     Меня держали долго в отказе – более десяти лет. В 1989 получил разрешение на выезд в Израиль… Примерно в это время Тамара со своей Славочкой (верно, назвали ее в честь Брониславы) – оформляли документы на выезд в США. Разъехались…

     Где-то летом 1991 – я уже трудился по своей специальности в ККЛ (в Керен а-Кайемет лэ-Исраель) – получил сообщение: Славочка в Хайфе. Мы жили почти в подвале в Нешере. Принласить ее домой не решился. Поехал с мамой на встречу в Хайфе. Она пришла с парнем, верно, приехала к нему, в Израиль. Посидели в небольшом ресторанчике. Поговорили…

     Через какое-то время – пришло сообщение от Славочки. Примерно требование подарка – по причине ее замужества. Без приглашения на свадьбу. В любом случае, я поехать не смог…

     На кого оставить маму? Да, и в тот момент следовало прожить в Израиле не менее трех лет, иначе не выпускали за границу. Да, и поездка в Штаты в тот момент для меня совершенно неподъемная.

     Я выслал подарок. Помнится, благодарности не получил.

     От родственника узнал: Славочка тогда трудилась официанткой…

     Потом у нее родился ребенок…

     И все! Услышал: вроде Славочка – в послеродовой горячке или по другой причине – выбросилась из окна, с балкона? Ничего точно не знаю…