БЕЛЫЙ НАЛИВ (ироническая трагедия)

Действующие лица:

Пётр Геннадиевич – дачник, 48 лет

Анна – дочь дачника, 22 года

Слава - сосед дачника, 35 лет

Молодой, 24 года

Олег – водитель, 35 лет

Рыбак , 46 лет

Жена рыбака , 40 лет

 

Действие происходит в одном из садоводческих товариществ.

 

ДЕЙСТВИЕ 1

 

 Дача, как её называет Петр Геннадиевич, на самом деле садовый участок с домиком. Слава и Пётр Геннадиевич сидят за столиком, располагающимся посередине огорода. Жара утомила их за работой, и только укрывшись под густыми ветвями яблонь можно было ощутить своё превосходство над гнетущим знойным днём.

 С л а в а (надкусывает яблоко): Тошнит меня, Пётр Геннадиевич, от твоих яблочек; всегда они какие – то не спелые.

 П. Г. (протягивает сорванное с ветки яблоко): Возьми ещё одно. Из домика выбегает Аня, второпях поправляя набедренную повязку, скрывающую наготу тела, которую не смог спрятать модный купальник.

 А н я (садится на лавочку рядом с отцом): Здравствуйте, дядя Слава! Пап, а знаешь что… С л а в а (кидает надкусанное яблоко через плечо): Постой…дядя…Анька это ты?!… Петя…

П. Г.: Она, она. Неужели не узнаёшь? Вся в мать – один в один Нинка. (Плачет).

А н я (обнимает отца): Перестань, папа, её не вернёшь. Почему ты такой чувственный прямо как женщина. Нельзя же всю жизнь уповать на воспоминания. У тебя есть я.

П. Г.(убирает руки дочери со своих плеч): В том то и дело.

А н я(недоумевая мотает головой): Ты что меня ненавидишь, потому что я похожа на мать?

С л а в а (в растерянности смотрит то на Аню, то на П.Г.): Анна что вы? Пётр Геннадиевич?!

П. Г.(закрывает глаза ладонями): Уйди, уйди. Тошно мне на тебя смотреть.(В глаза Ани) Извини, что так говорю – больно мне. Я ведь мать твою любил и сейчас продолжаю любить и тебя тоже… сколько лет прошло, а я забыть её никак не могу: что ложусь спать, что просыпаюсь – она перед глазами. А во сне мы с ней гуляем вдоль берега моря, как в 84… году. Лето, помню тогда, было дождливое. На море из окна гостиничного номера гостиницы смотрели. А два дня такие пасмурные были, и мы с Нинкой бродили по берегу. Мы ушли от людей, мы хотели остаться одни. Помню Нина ещё сказала: « Как мы ничтожны по сравнению с небом и морем». Я обнял Нину, мои пальцы запутались в её волосах, мы упали на песок и засвидетельствовали перед небом любовь друг к другу. В стороне происходит то, о чем рассказывает Петр Геннадиевич. Играет музыка. Помнить буду до самой смерти, всё забуду, а её никогда, словно наколкой въелась в мой мозг.(Отгоняя от себя Аню). Больно мне дочка, уходи. Аня вскакивает с лавочки и, забывая, что на даче находится гость, снимает свою набедренную повязку, вытирает ею слёзы и бежит по направлению к дому. Слава замечает особенности женского тела Ани и не сводит с неё взгляда до полного её исчезновения .

С л а в а( продолжая смотреть на открытую дверь дома, туда, где фигура Ани только что любовала взгляд): Зря вы так с ней, Пётр Геннадиевич, ей не легче вашего приходится: все-таки девочка… и без матери. Им без матерей тяжелее приходится, чем без отцов.

П. Г. (поучительно): Ты вот, Славик, не женат, тебе легко говорить… допустим сегодня ты имеешь всё: жену, дочь, счастье, деньги, а завтра, если что-то исчезает, это уже катастрофа, смерть. Нет, ну живёшь, конечно, как может показаться со стороны, а на самом деле… (Разводит руками). Пуст.

С л а в а (высокомерно): Да, я не женат… но когда-то имел опыт жизни с женщиной под одной крышей. Пальцы, я вам так скажу, по ночам мёрзнут. Уж куда одному проще… накрылся одеялом. (Ухмыляясь). И если в какую сторону повернёшься: на бок или на спину - оно каждый раз по–разному отгородит тебя от холодного давления ночи.

П. Г. (сочувствуя): Безответственный человек ты, Славка, в этом отношении. Как же вот так можно в траншее сидеть.

С л а в а (смеётся): Ты, Пётр Геннадиевич, думаешь, я боюсь?… Рукопожатия меня не осчастливят. Ты… ты(тычет пальцем на П.Г.), Пётр Геннадиевич, что приобрёл для себя, находясь в союзе с женщиной?

П. Г.( недоумевая): Это в смысле… как это… духовное или материальное?

С л а в а: Хм… интересно узнать у тебя про первое.

П. Г. ( потирая мочку уха думает, что ответить): Да как тебе поскладнее бы сказать?..

С л а в а: А я тебе так отвечу: накопил жалости внутри себя, и теперь выплёскиваешь этот поганый нектар на всех. В первую очередь на свою дочь.

П. Г.( хватает Славу за рукав): Кто же знал, что так получится то с Нинкой?!

С л а в а: А будь она жива - как бы себя повёл?

П. Г.(шаркая по столу руками): Слушай, Слава, Хватит из меня душу – то вынимать. Тебе завидно, наверное, что у меня жена была, дочь… вон посмотри (Указывает рукой в сторону домика). У тебя ведь этого всего нет и не было. Боишься ты, Слава, боишься.(Хлопает его по плечу).

С л а в а( смеётся): Бог с вами, Пётр Геннадиевич, боюсь, боюсь.( Корчит недовольную мину). Не будем друг друга по головам бить - не враги ведь всё – таки.

П. Г. (задумчиво): Ты прав, что – то взъелись, взъерошились, как шакалы.(Смеётся). Я думаю, до драки не дойдет?

 

Смеются оба.

 

С л а в а: Выпить надо за встречу. Сколько не виделись!?

П. Г.(с сожалением): 10 лет как ушёл ты в свою предпринимательскую деятельность… Так и встречаться совсем перестали.

С л а в а ( оглядываясь по сторонам) : А у тебя тут кое – что изменилось, Пётр Геннадиевич.

П. Г. ( с чувством глубокого достоинства): Да. Домик, вот, отделал. Крышу новую покрыл. Старая – то она совсем плохая была… и когда шёл дождь… мы с Анькой в город перебирались, а теперь хоть и зимой жить можно… тем более в этом году камин соорудил. (Задорно). Так что Слава, когда устанешь ты от своих городских хлопот, - приезжай к нам.

С л а в а (бьёт ладонью по столу) : Да я уже устал, Петр Геннадиевич. Но жить как тебе захочется можно только тогда, когда ты не живешь (Пауза). А знаешь, что мне сейчас хочется?

 

 Пётр Геннадиевич внимательно смотрит на него и мотает головой.

 

С л а в а: А хочется мне сейчас сходить за бутылочкой.

П. Г (облегчённо улыбаясь): Да, это верно, и впрямь чего – то в нашем разговоре не хватает.

С л а в а ( вставая с лавочки): Я сейчас, мигом, туда и обратно.

П. Г.: Давай. А я Аньке скажу, чтобы чего – нибудь закусить сготовила. Слава торопится к себе на дачу.

 

Пётр Геннадиевич заходит в домик, поднимается на второй этаж, где Аня, лёжа на кровати, читает книгу.

 

П. Г. ( виновато): Дочка, ты меня извини, ну, что я так себя… это… ну ты понимаешь.( Садится на кровать).

 

Пауза

 

А н я (тоже садится на кровать, отбрасывая в сторону книгу): А ты думаешь, мне легко?

П. Г. (гладя Аню по голове): Нет, дочка, тебе тоже тяжело… (Грузно вздыхает). Тем более девочкам всегда тяжелее.

А н я (отстраняясь от него): Что ты знаешь о том, кому тяжелее, а кому нет? (Плачет). Ты думаешь мне не охота вот так, как тебе поплакать, но я держусь, я… я слышу как она во сне зовёт меня, просит, чтобы я поднялась к ней, прижалась к её груди и никогда с ней не расставалась! Мне страшно, папа!

П. Г.(мягко, с нежной интонацией): Хватит, хватит тебе выдумывать. Это сны, тебе нельзя к маме, тебе надо жить здесь, на земле, а вот я маму очень хочу увидеть: соскучился неимоверно. Сейчас бы, да и рванул к ней наперекор и назло всему, что меня остановит… но тебе больно не охота делать, ведь тебе ещё хуже от этого будет. А вдруг я к ней и не попаду? Произойдёт такое, что я не взлечу, а провалюсь под землю, и тогда наши души никогда не встретятся!?

А н я: Но, ведь ты не сделал зла никому.

П. Г. ( в отчаянии): А я вообще ничего не сделал!!

А н я: Ну, хватит тебе, в самом деле, на себя наговаривать. Маму убили, их наказали, ничего ведь нельзя возвратить и поменять.

П. Г. ( кричит): А если я провалюсь под землю, то встречу их в любом случае и тогда отомщу…да…сполна, правда и справедливость будут на моей стороне!

А н я: Забудь, отец. Как там дядя Слава?

П. Г. (В прежней манере): Слава? (Спокойно). Да ничего. Видишь как получилось: он после завода жизнь выбрал какую – то непонятную… да и я тоже. Все мы, какие- то не с того края… Что читаешь?

А н я (подносит отцу книжку): Смотри!

П. Г. (задумчиво): Хм… Фадеев «Молодая гвардия». Что – то припоминаю… дочка, а вот Слава отличная кандидатура тебе в женихи!

 

Возникает небольшая пауза. Пётр Геннадиевич смотрит на дочь. Анин взгляд устремлён на белые занавески. Оба молчат. Затем Аню пробирает на истерический смех. И вот они с Петром Геннадиевичем смеются вдвоём в унисон.

 

 А н я: Ты что, отец? Я ещё вот такой была (показывает, какой маленькой она была в детстве). Он ведь мне почти как родственник. Я не воспринимаю его как объект страсти. (Смотрит на свои руки). ( Печально). А без страсти невозможно счастье двух людей.

 П. Г.(берёт её за руки). (Умоляюще): Дочка, девочка моя…страсть страстью, о будущем надо задумываться!

А н я (резко): Уж я не знала, папа, до какой степени ты меркантилен.

П. Г.: Да не в этом дело дочка.

А н я: А в чём же? В том, что дядя Слава твой человек, а остальные так, недостойные люди?

П. Г.: Почему же? И другие очень даже достойные. Просто Слава на первом месте по этой… самой… достойности.

А н я: Хватит, папа, как в детском саду. Тебе надо было в ясельную группу нянечкой устраиваться. Для тебя он, может быть и хороший, да и для меня тоже, как человек. Но как мужчина он в моём сознании не существует. (Пауза). ( Оба в раздумье). Да, папа… такова наша женская психология. Это ни как у вас, мужиков: баба есть – вы в слюни, бабы нет – вы в сопли. А для меня, если хочешь знать, есть некоторые рамки, за которые переступать нельзя.

П. Г. (возмущённо): Это какие такие рамки?

А н я(передразнивая): Это какие такие рамки?. (Обычным голосом). Нравственные. Во – первых, он меня знает с детства.

П. Г.: Ну и что?

А н я: Видел меня и четырёх месячной и годовалой и полуторагодовалой и как я, извини, писаюсь и какаюсь тоже видел!

П. Г.: И что, что? Я не пойму!

А н я: Это всё равно, что жениться на собственной дочери. Какой нормальный мужчина станет жениться на собственной дочери?

П. Г.(трясёт руками): Да ты же не его дочь, а моя! А то, что он что – то видел… так это, вообще, давно было, он, наверное, уже и не помнит!

А н я: Зато я знаю, что он это видел, и это знание не позволит мне приблизится к нему когда – либо вплотную. Ты это понимаешь?

П. Г.(умоляя): Дочь, да это всё чепуха! Я вас женщин знаю. Вы всегда так выкаблучиваетесь, привередничаете. (Нервно). Чуть стоит плюнуть на вас, так и начинаете кидаться со своими бесконечными поцелуями! А ещё о какой – то нравственности твердите. Душите, душите, а потом раз и ножом под сердце! Мучился мужик и умер. Нравственные женщины в нынешнее время всё равно, что яблоки на берёзе. Умер, так и оставьте его в покое, а то сядут на стульчик и смотрят, как бездыханный мужик красиво лежит. Эстетки чертовы!

А н я (С издёвкой): Ты, мужик… видать душили, душили тебя, а как следует всё – таки не задушили. То – то ты распелся как… петух.

П. Г. (дергает челюстью): Что?! Ты что такое позволяешь себе, мерзавка?! Как ты с отцом так посмела!?

 

 Диалог Ани и Петра Геннадиевича обрывается криком Славы: «Выпить подано!» Он садится на скамейку за столик и вертит бутылку в руках, изучая надписи на этикетке. Аня плюхается на кровать и начинает искать страничку в книге, на которой остановилась читать. Пётр Геннадиевич спускается вниз по лестнице, идёт на кухню, берёт два стакана, нарезанный сыр, колбасу из холодильника и идёт к Славе.

 

С л а в а: Ну как, Петр Геннадиевич, помирился с дочкой?

П. Г.: Да уж чего там! Вот скажи, Слава, взял бы ты Аньку замуж?

 С л а в а: Коньяк хороший, армянский. ( отвинчивает пробку) Тебе сколько?

П Г.: Лей, лей. Скажу когда…вот …стоп.

 

 Слава наливает столько же себе, берёт двумя пальцами ломтик сыра и протягивает его Петру Геннадиевичу. Затем оба поднимают стаканы.

 

С л а в а: Давай, Пётр Геннадиевич, за встречу.

П. Г.: Я бы сказал так: за встречу в этот прекрасный летний день под ветвями яблони.

 

Выпивают. П.Г. кладёт сыр обратно в тарелку, срывает с ветки яблоко, надкусывает его, морщится, кладёт надкусанное яблоко на стол.

 

 П. Г.: И вправду, хороший коньячишка! Давай ещё по одной! Из домика выходит Анна. На ней полосатая отцовская рубашка, прикрывающая наготу тела. Она подходит к столу, берёт бутылку, наливает полстакана коньяка, выпивает его и кашляет. Пётр Геннадиевич и Слава, недоумевая, смотрят на неё. Затем Слава резко встаёт и даёт Ане кусочек сыра, похлопывая свободной рукой её по спине. Она кладёт сыр обратно в тарелку и неторопливо возвращается в дом.

С л а в а: У вас что, генетическая неприязнь к сыру? Зачем вы тогда его держите в доме?

П. Г. (взбешенно): Какой тут Сыр?!! Моя дочь пьёт!!! Ты видел это? Никогда бы не подумал, что моя дочь…

С л а в а(успокаивающе): Пётр Геннадиевич, дети растут, а мы стареем, только вот первого не замечаем, а на второе смотрим каждый день в зеркало и думаем, как бы прикрыть лысину на голове. Пётр Геннадиевич, не обращая внимания на Славу, берет бутылку, наливает себе полстакана коньяка, и подносит стакан к губам.

 С л а в а: Пётр Геннадиевич, ты что забылся?

П. Г.(вздрагивает): А, Слава, извини… я как всегда о своём.

С л а в а( наливает коньяка себе): А знаешь что? Пожалуй я согласен.

 П. Г.: Да и я тоже. (Прищурившись, смотрит на Славу). Подожди, это ты о чём?

С л а в а: О том, что Аньке замуж пора.

 П. Г.(восторженно): Ты действительно так считаешь?!!

С л а в а: Конечно! Ведь чем раньше начнёшь учить птицу говорить, тем дольше будешь с ней общаться.

П. Г.( ничего не поняв): А вот про птицу ты как – то нехорошо. Ну да ладно. (Выпивает). (Распевно). Бу-дут те-бе пти-и-и-цы!

 

Слава смотрит на пустой стакан Петра Геннадиевича и тут же залпом поглощает содержимое своего стакана.

 

П. Г.(приподнимается с лавочки): Аня, жених согласен! Он ничего не помнит! Ты меня слышишь? (Садится). (Распевно). При-ду-ма-ла то-о-же, пи-са-лась, ка-ка-лась!

С л а в а (возмущенно): Что не помнит? Что это за сговор у вас такой Пётр Ген – на – дие – вич и почему сразу жених? Ох, эти ваши штучки, наверное, давно хотите Анну за меня отдать? А, Пётр Ген – на – дие – вич? Вы в своих коварных планах хотите с меня и сумму определённых размеров поиметь?

П. Г. (радостно): Хуже, Слава, хуже! Я даже не знаю сколько с тебя взять! (Смеётся). Хватит тебе, шучу я. О расчёте и речи идти не может.

 С л а в а (измученно): Шутником, наверное, ты был в молодости.(вглядывается в зубы Петра Геннадиевича) Видно, что зубов не полный ряд.

П. Г. ( возмущаясь): Ты к моим зубам и… ни – ни… любому ими глотку перегрызу. Хоть с такой шеей пусть будет… (Показывает руками). А хоть с такой. (Опять - таки показывает руками, но уже значительно их раздвинув). Всем… всем. (С ненавистным взглядом покачивает головой). А хоть тебе, Славка. А? (Вскакивает с места).

 

Пьяные они начинают носится по огороду с бешеными криками и душераздирающим смехом. Слава бежит к себе на дачу, Пётр Геннадиевич за ним . Аня читает в своей комнате, затем отвлекается и внимательно прислушивается.

 

А н я (говорит сама с собой): Что – то умолкли… алкаши. Отравились что ли? (выбегает на улицу) Хм странно, куда это они исчезли? Но это всё равно ненадолго, они вернутся и тогда опять заново. Эти пьянки, этот лепет о тяжёлой судьбе – как же это всё невыносимо! (С презрением). Слабое отродье! Папочка… жалкий мужичонка, вшивый, облезлый оборванец, инфантильное существо, не то, что его друг Слава! (Мягко). Слава предприимчивый, осторожный… (Озлобленно). Хитрый, скотина и глаз такой… лукавый: всё норовит соблазнить. (Задумчиво). А может и вправду послушать этого старого попрошайку и выйти за Славу? (Напевает). Оста-вшись со-бо-й обрести сча-стье и по-кой. Рядом с её ногой на земле лежит яблоко. Аня хочет зарядить по нему но в замахе останавливает ногу. И эти яблоки уже… (Оборачивается по сторонам и понимая, что никого вокруг нет, поднимает яблоко и начинает разговаривать с ним, как с ребёнком). Привет, Славик, теперь ты можешь меня поцеловать. (Целует яблоко). Ты что, обиделся. (Насмехаясь). Какой ты сегодня зелёный, не отравился ли? (Пытается подделать мужской голос, изображая Славу). Мы сегодня с Петром Геннадиевичем только пару пива и… (Икает). И всё. (Своим голосом). А запах, а запах – то… (Отмахивается свободной рукой). Ни как поллитровочку скипидару с Петром Геннадиевичем за обедом оприходовали? А? Отвечай! (Голосом П.Г.). Дорогая, мы по чуть – чуть этого… ну… (Своим голосом). Ой, не надо, не надо, лучше разговаривай ушами, тебя хоть наряжай, да вместо новогодней ёлки ставь. А я то думаю, что же елки не такие пахучие стали? Так это ты с них все соки попил… ненавижу! ( Кидает яблоко в забор. Оно, разлетаясь на куски, оставляет на заборе мокрое пятно). Что делать? Что делать? А может он ко мне, в самом деле, испытывает что – то такое … неземное, чистое и прекрасное, как это маленькое облачко?!

 

 Неподалеку слышны голоса Петра Геннадиевича и Славы. Они поют песню.

 

А н я: Невозможно никого полюбить, а так хочется. (Убегает в дом).

 

 Пётр Геннадиевич и Слава идут в обнимку и несут бутылку водки. Подходят к забору. Слава открывает калитку и пропускает в неё Петра Геннадиевича.

 

П. Г. (пьяненьким голосом): Анька, зараза, ты дома?.. Молчит, значит, дома. Куда же ей ещё деваться. Книги читает и никакие не любовные романы, а знаешь что?

С л а в а: Не – а. П. Г. (Славе на ухо): «Молодую гвардию».

 С л а в а( тоже подвипившим голосом): Ха-ха, молодость, энергия, страсть. ( Смеются). П.Г. (поёт): Вперёд, заре навстречу, товарищи в борьбе! Штыками и картечью проложим путь себе… (Вместе со Славой). Чтоб труд владыкой мира стал и всех в одну семью спаял. В бой молодая гвардия рабочих и крестьян!

П. Г. (икает): Ой… совсем не думает о будущем, как жить, чем жить, вся в отца. (Улыбается). Я, бывает, просыпаюсь и в ужасе в её комнату бегу, смотрю… здесь она или сбежала с каким – нибудь проходимцем. Это же… её не поймёшь, она себе на уме: отцу ничего не скажет… за человека совсем не считает.

С л а в а (успокаивая): Не сбежит, не переживай. Ты, открывай давай.(Показывает на бутылку). А я за бутербродами схожу.

П. Г.: О… вот это отлично. (Хватает уходящего Славу за руку). Боюсь, Слава, что один останусь на этом свете, боюсь.

Сл а в а ( Перехватывает руку Петра Геннадиевича): Не бойся, Пётр, я позабочусь обо всём, можешь мне доверять. (Бьёт кулаком себя по груди, а затем уходит).

П. Г. (один): Старая обезьяна, на кого я стал похож, что это за пиджак на мне… не помню, ведь хочу как лучше, а не могу, сам себе изнутри мешаю. Но почему, почему я такой, Господи, ответь мне… где ты?! (Подходит к яблони и становится на колени). Там на яблони сидишь?! Слезь же, наконец, на эту грешную землю, облагоразумь меня, Господи, верни мне мои 25, и я тогда бы всё по другому начал, всё с белого листа, всё хочу изменить… поганую жизнь. За что ты меня так… а? Я ведь честно всегда, никого не обманул, ничего такого не сделал… не сделал и не сделаю теперь уже… (Садится на стол). Мне бы на войну в самую горячую схватку, где огонь повсюду, пули над головой свистят, в ушах скрежет от этих гусениц, а я ползу по грязи с гранатой… в руке её держу, а танк всё ближе, и я тоже, он ещё ближе и я тут…

 

Слышатся звуки едущего танка и музыка, нагнетающая обстановку, выстрелы, взрывы, потом один мощный взрыв. Пётр Геннадиевич сворачивается в поплавок, медленно убирает руки от лица, на глазах слёзы, всхлипывает.

 

П. Г.: И я вместе с ним, а дома дочка ждёт и жена. Им телеграмму пришлют: так мол и так, погиб, награждён посмертно. (Плачет). За что же ты меня так, Господи, обидел, семью мою оставил без кормильца, жену… (Утирая слезы).И могилка у меня такая вот будет. (Показывает). А вверху, на штырьке на таком… (Показывает). Вот на таком, на совсем небольшом звезда червонная. (Пальцем в воздухе рисует звезду)… И берёзка рядом, такая юная, застенчивая, ветерок на неё дунет, она и покачиваясь, пошалит, зашелестит молодыми листьями. ( Улыбаясь)… А на могилку на мою жена с дочкой придут… (Всхлипывает). Постоят немного, посмотрят, поплачут, положат что – нибудь на неё, конфеточку, какую – нибудь… (всхлипывает) а звездочка – то всё на солнце переливается красненьким цветом, словно бы всех зазывает… эй сюда – а – а… сюда – а – а… Увидят звездочку ангелы и пожалеют меня… эх всё зря… только ты, яблоня моя, каждый год цветёшь, правда, яблоки на тебе какие – то кислющие… Полезай, Господи, обратно и сиди там, чего зря спускаешься, радуй хотя бы тем, что ты есть (Слезает со стола). ( Пьёт из горла).

 

 В это время Слава, нервничая, курит на кухне. Покурив, зовёт Аню.

 

 С л а в а: Анюта, Аня, ты спишь?

 

Аня, услышав, что её зовут, откладывает в сторону книгу, спускается вниз и проходит в кухню.

 

А н я (спустившись видит Славу): Нет, дядь Слав, читала.

 С л а в а: Ух ты, Анька, какая здоровая ты уже стала, в ладонь наверное не помещаются, а ну-ка. (Примеряет её грудь к своей ладони).

А н я( отталкивая его): Да вы что, Дядь Слав, совсем уже.

С л а в а( отскакивая): Да помню тебя, когда ты ещё вот такой была, когда ты у меня вся на этой ладони помещалась, вся, вот на этой самой ладони. И всё помню и как писалась и какалась, всё. (Пауза).

А н я(начинает рыдать): Папа, он всё помнит, что мне теперь делать? ты слышишь?

П. Г.( прислушиваясь, но не понимая откуда звуки): Что, кто – то зовёт?

А н я: Ну и как мне теперь замуж выходить такой вот всей испорожнённой? ( Отцу, который на улице). Как теперь быть, ты слышишь?

П. Г.: Что? Кто там? ( Встаёт с лавочки). (Начинает ходить по участку и прислушиваться). А н я: Кто меня теперь такую возьмёт?

С л а в а: Аня! А н я: Замолчите, вы мне и так все планы испортили.

С л а в а: Я хочу лишь сказ…

А н я( не слушая его): И зачем было моё детство вспоминать?!

С л а в а: Да ты послушай!

А н я: Нет, так больше жить нельзя! Уеду отсюда, уеду. (Отцу). Ты слышишь? И пусть тебе будет стыдно за свою дочь.

С л а в а: Я всего лишь хочу сказать…

 

 Аня достаёт из холодильника банку с огурцами и отдаёт её в руки Славе.

 

А н я: Говори!

 С л а в а: Я тут подумал… А н я( Отцу): И не смей меня не выпустить, всё равно уйду… С л а в а: Но я же… А н я( дерзко): Что… я же? Да, ты во всём виноват, вспомнил… ты знаешь, что обычно бывает с тем, кто старое помянет… Слава: Этот… (Указывая на глаз). Вон. Аня (берёт вилку): То - то и оно.

 

 Аня пытается проткнуть вилкой Славин глаз, он отводит её руку в сторону, и теперь имеет возможность встретится с ней глазами, и сказать то, что так хотел.

 

 С л а в а: Я тут думал… давай поженимся. (Целует её).

 

Она особо не сопротивляется, поцелуй достаточно продолжительный, колет вилкой Славу в зад. Он взвизгивает и отпрыгивает.

 

 А н я (спокойно): Всё, для первого свиданья хватит. Теперь идите отсюда.

С л а в а: Почему?

А н я: И не забудьте огурцы.

С л а в а: Но…

А н я(легко): Всё, пойду делать платье. Жених не должен видеть невесту, шьющую себе белое подвенечное платье. Вот послушай: Здесь… (Показывает на себе). Я хочу сделать такие рюшечки, а здесь, чтобы было воздушно, а вот здесь вырез, и ленточку с бантиком… Тебе нравится?

С л а в а (достав из банки огурец, ест его): Очень, да… да. А н я: Ну вот и хорошо. Надо не забыть сказать отцу, чтобы разослал приглашения гостям. (Пауза). Слава, а где мы будем жить?

С л а в а (недоумевая): Я как-то об этом пока и не…

А н я (возвышенно): Я тоже именно так себе всё и представляю. Мы вдвоём на берегу тёплого моря лежим на горячем песке, позади, шагах в тридцати, наш замечательный дом с синей крышей, непременно трёхэтажный, с мансардой, выходящей на море, чтобы можно было ленивым утром слышать крики чаек и видеть восход солнца, не выходя во двор, у нас будет всё замечательно. Правда?

 

 Находясь с огурцом во рту удивлённый Слава в знак согласия медленно кивает.

 

С л а в а(Вынимая изо рта огурец): Ну я пойду?

 А н я : Да, да, непременно иди и сообщи отцу… только не надо сходу, подготовь его… для него, может быть, это известие не просто будет услышать. Вот теперь иди.

 

 Слава уходит.

 

 А н я (напевает): Прежде я была блондинка, стала вдруг женой, может, не вовсе увидят люди нас с тобой. Слава выходит из дома, подходит к столу и ставит на него банку с огурцами. Возле калитки бродит Пётр Геннадиевич.

С л а в а: Встречайте зятя, Пётр Геннадиевич!

 П. Г. (поворачиваясь в сторону калитки присматривается): Заходи… чего стоишь, постойте, зятя? Какого ещё зятя?

С л а в а: Ну… з-я-т-я… Не понимаете?

П. Г.( не прекращая вглядываться в калитку): А – а-а, как же не понимаю, это, наверное, Анькиного жениха? Какой – нибудь бедненький студентик.

 С л а в а: Ну не совсем студентик и не совсем бедненький.

П. Г. (резко подходит к Славе и говорит ему в глаза): Да, студент сейчас богатым народом стал, а всё влиятельные родители, трудяги… всё ради детей, а они что? На ветер деньги родительские вышвыривают, а сами ничевошечки не заработали… пусть заходит, чего он там, у калитки стоять будет…(В сторону калитки). Эй, как там тебя зовут, заходи, чего стесняешься. Мы пока не очень злые. (Славе). Не заходит? Ладно, пойду лично встречу и калиточку ему открою. (Открывает калитку и видит, что никого нет). Слава, а он сбежал, представь, какой трусливый жених… Эй, ау –у, ты где? Говорил Аньке, что все её ухажеры пошляки, трусы и нищие, им только романы подавай… тело, ты понимаешь, о чём я? А в карман к нему залезешь, да только фантики от дешевых конфет и найдёшь… с юнцами должны заниматься взрослые женщины: они самодостаточны, независимы, опытны и как всегда… (Вместе со Славой в один голос). Они всё и всегда знают лучше мужчин.

С л а в а: Пётр Геннадиевич, вы помните о чем мы с вами сегодня говорили?

П. Г.: Да помню… (Поднимает указательный палец вверх). О яблоках, о моём белом наливе, который… вот он растёт… о его могучей, таинственной кроне, скрывающей от нас что-то невообразимое, но оно там есть, Слава… поверь. Сколько лет я живу и чувствую, что оно смотрит на меня, следит за мной, даже во сне я не могу забыть о нём. Он как… как палач, который душит… но душит медленно, наслаждаясь каждым хрипловатым вздохом жертвы, которая пытается вдохнуть возможно последнюю секунду жизни… как моя жена ( бьёт кулаками себя по голове).

С л а в а: Хватит вам, Пётр Геннадиевич, не о том сегодня был разговор.

П. Г. (резко): Нет, о том. О нашей глупой, бездельной жизни, о наших странностях и нашем положении… (Показывая руками). В этом… в этом мире, гадком, глупом, не подчиняющимся никакой логике… никакой… если бы не эта яблоня, не знаю, где бы сейчас был, что бы сейчас со мной происходило? (поглаживая себя по животу) Не уютно мне отчего – то, даже страшно иногда.

С л а в а: Ты забыл, что сегодня мы говорили вообще о другом. (Нервно). Не о твоих кислых яблоках, от которых меня уже воротит, будь моя воля, я бы её спилил уже давно, а ты что - то с ней возишься, поливаешь, удобряешь, совсем, видно, с ума от своей сивухи сошёл.

 П. Г. (сузив губы, спокойно вглядываясь в Славины глаза): Да как ты посмел так о моей яблоньки говорить?… буржуй, ворюга. Раньше таких давили, а теперь наоборот, всё поменялось, всё с ног на голову встало, где север, где юг – не разберёшь.

С л а в а: Пётр Геннадиевич, ты не понимаешь что ли ничего!?… это я.

П. Г. (кричит): Я понимаю, что это ты!!!

 С л а в а: Это я жених Ани.

 П. Г.: Ты?

 

Слава кивает, затем следует удар ему в лицо, он падает и на некоторое время теряет сознание. Услышав грохот от тела, упавшего на землю, выбегает Аня. К её обычной одежде булавками приколоты кусочки белой ткани, напоминающей материал, из которого делают свадебные платья. Аня обута в туфли на высоких каблуках.

 

А н я: Папочка что слу… (Недоговаривая, видит лежащего на земле Славу, приходящего в сознание и бормочущего что – то себе под нос). (Подходит к Славе, берёт его под голову). (Отцу) Это ты? Как ты мог?

П. Г.: Уйди от него, он недостоин. Он погубит нас всех. Погляди, какие у него глаза, погляди, как блестят. Ты знаешь как он на мою яблоньку сказал?

 А н я: Не кричи, папочка, это блестят от того, что выпивший… вот погляди как у тебя они блестят.(Подносит к лицу Петра Геннадиевича зеркальце).

 П. Г.(смотрит и строит гримасы): Да ну и что, пусть блестят. Я ведь твой отец, а этот… женишок тридцати пяти лет от роду. Чего он хочет, ты у него спрашивала?!

 А н я: Да, Папа, мы обо всём с ним уже поговорили! Мы будем счастливы, поверь. Я хочу, чтобы ты поверил мне, хотя бы раз за то время, пока мы живём вместе с тобой без мамы вот в этом доме. Разреши мне сделать собственный выбор, я думаю, он правильный! Я размышляла, сомневалась и теперь окончательно поняла, что мне надо.

 П. Г.: Ну и что тебе надо?

 А н я: … Мне?… Оставляет Славу. Отходит к середине сада. Звучит музыка. Начинает танцевать.

 

 Пётр Геннадиевич и Слава завороженные танцем, наблюдают, сидя за столиком, как пластично и грациозно танцует Аня.

 

 А н я (окончив танцевать): Ну что, помирились?!

П. Г.: Ради счастья я готов на всё, но предчувствие беды гложет меня, как раковая опухоль… как-то вот отзывается в моём… уже старом… теле… кусает, щиплет, вот так( щиплет Аню).

А н я (смущённо) : Папа, ну что ты, прекрати!

С л а в а: Хватит, Пётр Геннадиевич, дело ведь серьёзное, дочь замуж отдаёшь, а ведёшь себя…

П. Г.: Я отдаю??? Хо-хо … кто тебе рассказал этот прескверный анекдот.

С л а в а( на ухо П.Г.) Ты.

П. Г.: Значит я… ну хорошо. Когда свадьба?

 А н я: Мы ещё точно не знаем, но предположительно.( Кивает Славе).

С л а в а( нерешительно): Да хоть на этой неделе.

А н я: И непременно, чтобы было много гостей, чтобы яблоку… (Поднимает с земли яблоко). Негде было упасть. (яблоко падает из рук) И много детей, обязательно много детей. Их улыбки и смех, их неряшливость – ведь это же прекрасно!!! И торт… большой, двухэтажный, как на картинке, ой, сейчас я её принесу и покажу вам, вы так удивитесь, что… сейчас. (Убегает в дом).

 

Пётр Геннадиевич и Слава сидят, отвернувшись друг от друга, после непродолжительной паузы начинается разговор.

 

П. Г. (Измученно): Ты рад?

С л а в а (Уныло): Ага. П. Г. (Возмущённо): Не отвечай так немногословно. Я хочу услышать из твоих уст нотки счастья, которые должны быть у тебя в душе, если такая имеется… (пауза) Ты рад?

С л а в а (сухо и натянуто): Очень, очень рад.

П. Г.(ковыряет пальцем в ухе): Глухой я, наверное, стал, не поверишь, один звон в ушах, как знаешь, монеты сыплются из игрового автомата.

 С л а в а ( спокойно и чуть ли не по слогам): А я в последнее время на зрение ругаюсь. Вдали человека вижу – он один, а в близи… совсем другой. Почему такое? Чем человек дальше, тем он более приятен для меня, причём будь он хоть мужчина, а хоть и женщина… всех одинаково… к окулисту, наверное, надо сходить, а то совсем зрение потеряю?…

 П. Г. (сожалея): А ты, голубчик, прими лекарство (наливает в оба стакана водки). На-ка, мигом полегчает.

 С л а в а: Пожалуй.

П. Г.: А ты не сомневайся. Я был трезв, а вот теперь… (Выпивает). Могу позволить себе говорить правду… (После того, как Слава выпивает содержимое своего стакана). Ну что, голубчик, отошло?

С л а в а: Ещё не полностью, но уже чуть – чуть получше.

П. Г.: Ты ещё прими моего лекарства. Я ведь, почти как доктор: могу и порчу снимать и сглаз. У тебя, нет ли случайно этой заразы?

С л а в а: По-видимому, уже есть… порча.

 П. Г. (наливает): Тогда выпей мною заговорённой воды и порчу твою как рукой снимет.

С л а в а (берет стакан, но затем ставит на стол): Надо повременить немного с лекарством… минут так семь. Лекарства тоже вредными и смертельными бывают, как и болезни… причём человек не сам на себя наговаривает.

П. Г.: Диву даюсь, откуда ты так осведомлен?

С л а в а: Давайте не отходить от темы. Я рад, а вы?

П. Г.: А я… что?

 С л а в а: Вы спросили рад ли я, что женюсь на вашей дочери.

П. Г.: Да, я спросил!

 С л а в а(резко): Так вот, я отвечаю, что очень, очень, очень, очень, очень рад, не меньше вашего, надеюсь.

 П. Г.(мягко): Да, я тоже очень, очень, очень, очень, очень рад!

С л а в а: Ну вот и отлично, Пётр Геннадиевич, что мы с вами сегодня такие радостные оба, сидим вот здесь, принимаем моё лекарство от глаз, наслаждаемся разговором, подготавливаем друг друга к предстоящей свадьбе… у меня такое предчувствие, Пётр Геннадиевич, что должно произойти некое событие, которое повлияет на всех.

П. Г.: И так понятно, свадьба.

 С л а в а: Да нет, посерьёзнее. Всё так быстро происходит, вероятно не спроста.

П. Г.(возмущённо): А для тебя свадьба это так игра, забава?… пожевал и выплюнул?

С л а в а: А чего это вы меня, своего будущего зятя хотите пристыдить. Не мил я вам, ненавидите меня что ли?

П. Г.: Ха-ха-ха до зятя тебе ещё дожить надо… а потом кто тебя знает, ведь мы с тобой не виделись сколько?… напомни мне?

С л а в а: Около десяти.

 П. Г.: Вот, десять лет. Ты изменился, я это чувствую. Я вижу по тебе, мир тебя испортил и ты уже не тот Слава, каким был раньше: открытый юноша с искренними светлыми глазами, с душой, полной чувственных оттенков. Ты деловой человек и для меня этим всё сказано.

 С л а в а: Нет, вы не правы, вы просто человек относительно старой формации, вам тяжело перестроиться в этом мире. Ваша беда в том, что вы не нашли себя здесь. Вы говорите, что бессовестно перестраиваться и жить тем, чем живёт теперешнее поколение?… но оно живёт, а вы, увы, нет. У вас кризис, и я не знаю, возможно ли вам ещё его преодолеть?! Вы прозябаете на своей даче, как вы называете свой садовый участок и ничего, по сути, не предпринимаете, чтобы полноценно существовать. Похоже, что вы ненавидите не только весь мир, но и близких вам людей, я имею в виду вашу дочь. Вы держите её в этом сарае под своим пристальным наблюдением, как заложницу… это же ненормально!!!

П. Г.(уставившись, словно в некую точку): Семь минут. Семь минут, вам пора принимать лекарство.

С л а в а: Да, чуть не забыл. (Выпивает).

 П. Г. (печально): Возможно вы и правы… Получается, что я зря существую, я бесполезен, бесплоден, ущербен для вашего общества и дочь свою я убиваю, держа её здесь… но как мне быть, у меня нет никаких вариантов, никаких мыслей?!

С л а в а: Может я для вас, что - нибудь придумаю, мы могли бы…

П. Г.( резко): Нет, мне не нужны подачки от зятя.

С л а в а: Так что, уже зять?

 П. Г.: Я поспешил, заглянул в пугающее меня будущее.

С л а в а: И много там страшного?

П. Г.: Хватает… и на вашу душу найдётся.

С л а в а: Отчего же вы так жестоки ко мне?

П. Г.: Не могу привыкнуть к той мысли, что кто – то в моей семье появится новый.

С л а в а: Вы и внуков своих будете ненавидеть?

П. Г.: Нет, внуки это родное, хотя они получаются от такого вот союза, - близкого тебе человека (поворачивает голову в сторону дома) и совершенно чуждого (кивает на Славу).. Так всё парадоксально получается.(Пауза).

 С л а в а: Доктор, а мои глазные капли уже закончились? А то что-то опять какое –то обострение произошло. (потирает глаза) Я чувствую это! Да, чувствую!

 

Пётр Геннадиевич трясёт бутылку - она оказывается пустой.

 

П. Г.: Похоже на то. Из дома выходит чем-то расстроенная Аня. Кусает указательный палец.

 А н я (нервно): Её нет!

П. Г.: Чего нет?

А н я: Этой картинки, этого журнала, где торт двухэтажный, очень большой! Я обыскала всё, излазила чердак, но так и не нашла!

 С л а в а: А на что нам большой двухэтажный торт? Нам бы на свадьбе закусок мясных побольше.

П. Г. (Славе): А насчёт выпивки ты не беспокойся. Это мои хлопоты.

А н я (обиженно): Я так и знала, что придётся довольствоваться каким-нибудь жалким пирожным, литрами самогона и килограммами котлет.

П. Г.: И салат «Оливье».

С л а в а: Без него и праздник не праздник.

 А н я( идёт в дом): И без торта тоже.

С л а в а( удерживает её): Постой, ну что ты. Хочешь, у нас будет трехэтажный торт, больше чем этот дом?

А н я( с выражением лица, полным надежды): Но такое невозможно?!!

С л а в а (торжественно): В день свадьбы не может быть невозможного! Это будет такой торт, что его не съедят и жители всего мира, нам придётся праздновать свадьбу всю неделю! Мы пригласим всех, всех, кого ты захочешь!

П. Г. (клоцает языком): Хватит, всю неделю это много, ты подсчитай расходы! Я, конечно, знаю, что деньги даются тебе легко, но это уже неприлично всю неделю. А приглашать всех не стоит, поверь ни к чему.

С л а в а: Зачем вы встреваете, Пётр Геннадиевич; вы ничего не понимаете, в самом деле. Эх… ладно, посмотрим.

 А н я: Так у нас будет торт?

 С л а в а: Да, милая и ещё какой торт! Он и твоего отца развеселит, может, малость подобреет.

П. Г.: Главное мяса побольше, тогда уж можно и торт.

 С л а в а: Будет вам мясо, будут вам отбивные, будет вам и холодец и котлеты, и азу по – татарски, хор ангелов и дьявол тамада… устроит?

П. Г.(протягивает Славе руку): По рукам.

С л а в а( пожимая руку П.Г.): Вот и договорились.

 

Слышно, как по ту сторону калитки остановилась машина. Из неё выходит солидный человек. Похоже на то, что он ровесник Славы, его зовут Олег. На нём легкие летние брюки и достаточно плотная футболка чёрного цвета, мокрая от пота на спине. Олег заметил, что калитка открыта, а потому без стука входит. Все насторожено смотрят в его сторону и ждут его последующих действий.

 

О л е г: Здравствуйте, люди добрые!

П. Г.: Вечер добрый… а люди мы отнюдь не добрые. (Пытается достать огурец из банки). Не любим, когда к нам, вот так входят… (Пытается произнести с грузинским акцентом). «Бэз стука». Зачем пожаловал?

О л е г: Вы меня, конечно, извините, я к пруду хотел выехать, да вот заблудился.

 П. Г.: А зачем тебе к пруду?

С л а в а: Явно не рыбу ловить.

 О л е г: Её самую: скользкую, вонючую и с чешуёй.

П. Г. (Славе): Пожалуй он не врёт. Только настоящий рыбак может говорить о рыбе правду. (Олегу) Ты заходи, не бойся. Аня убегает в дом. Олег подходит к столу.

О л е г: Чего она?..

П. Г.: Не обращай внимания, к свадьбе готовится. Они в этот период всегда какие – то не такие: суетятся, бегают, обзванивают подружек, знакомых, всех, чьи номера знают. Слава Богу, у нас телефона нет, да и подружек Анькиных я ни разу и не видел. Готовятся, как не побоюсь сказать, как… перед смертью, типун мне на язык, для них каждый день как последний… и именно в этот день им необходимо сделать что – то сверх обыкновенного.

О л е г: Но будущие мужья, хочу заметить, держатся крепко, не поддаются на их капризы в это время.

П. Г.: (показывая на Славу): Вот он сидит, голубчик, почти бутылку выпил и держится, не поддаётся ни на какие торты. ( Славе). И не смей возражать мне.

О л е г: Поздравляю, жених. (Жмёт Славе руку).

С л а в а: Спасибо.

О л е г: А что, мужики, давайте перед вашей общей свадьбой… я так понимаю, что вы в скором будущем станете одной семьёй?

 С л а в а : Правильно понимаешь.

О л е г: Предлагаю съездить на рыбалку, на этот, как говорят уловистый пруд.

 П. Г.: Съездить оно, конечно, хорошо, на наш не очень уловистый прудик. Ответь мне на один вопрос: Откуда у тебя эта машина?

 О л е г: А что какие – то подозрения?

 П. Г.: Что – то она мне напоминает.

О л е г: А что? Обычная чёрная «Волга». Да таких тысячи.

С л а в а: Пётр Геннадиевич думает вы представитель силовых структур.

О л е г: В самом деле?

П. Г.: Да!!!

О л е г: Ха-ха-ха! А что вы так испугались? На вас грех, какой – то есть?

П. Г.: Откуда? Всю жизнь честно прожил, никого и никогда… ни то, что некоторые. (Смотрит на Славу).

 С л а в а: Пётр Геннадиевич, а чего ты так засуетился, нет ли на твоей незапятнанной совести какого – нибудь проступка?

П. Г.: Да замолчи ты, замолчи! Как мог язык ещё повернуться, чтобы такое произнести? О л е г( оглядываясь вокруг): У вас, я погляжу тут попахивает жареным. Несколько минут назад вы на меня думу думали, а теперь я что – то нервничать начинаю. Уж не криминалом ли тут тянет?

 С л а в а: Не обращай внимание, будущие семейные склоки. Пётр Геннадиевич уходит в дом.

С л а в а: (Громко). Не всем ведь нравится отдавать дочерей замуж.

 

 Пётр Геннадиевич выходит из дома, подходит к Славе, который его не замечает. Держа удочку как винтовку тычет ею Славу в бок.

 

П.Г.: Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит буржуй! Руки вверх!!!

 

Слава от испуга поднимает руки вверх.

 

П. Г.: Опусти, опусти, это же удочка, в самом деле. Ха –ха-ха, на тебе, держи.( Отдаёт Славе удочку). Хе-хе… смотри не поломай, это самая лучшая из тех, что у меня есть. С л а в а: Заботливый, папаша.

П. Г.: Так пойдёмте, червей накопаем по дороге. Анька, мы на пруд.

 

Аня выходит из дома в модных джинсах, вызывающей майке, что приводит мужчин в состояние глубокой удивлённости от такого появления.

 

А н я: На рыбалку и без меня?

С л а в а: Ты куда собралась? Сиди дома!

А н я: А ты что меня ревнуешь? Я тоже хочу рыбу ловить.

П. Г.: Рыбу этим не заманишь.

С л а в а( Олегу): Ты чё смотришь? Пойдём в машину.

 

Уходят вместе с Аней.

 

 О л е г (Славе, указывая на машину): Ты знаешь, почему она чёрная?

С л а в а: Почему?

 О л е г: Да потому, что краски другой нигде нельзя купить… ха-ха-ха.

 

Действие 2

 

 Пётр Геннадиевич, Слава, Аня, Молодой, Рыбак, Жена Рыбака. Вечер. Пруд. Он как чашка с ежевичным чаем в руке нездорового человека, непременно обязанная помочь больному своими чудодейственными свойствами, но, как это не печально, чашка глубока, и избыток лечебной воды приводит обыкновенно к передозировке, отчего доселе нуждающийся погибает. Неумение прислушиваться к своей болезни – факт любви и уважения к её поганой сущности.

 Солнце ещё не посмело нагло прыгнуть в тёмную пропасть небытия, но все знали, что оно, невзирая ни на какие обстоятельства, оставит через несколько часов равнодушными всех жителей этого безмятежного и вдохновенного уголка земли.

Сидят, возле пруда. Удочки поставлены на рогатули. Рыба, впрочем не ловится. Занимаются кто чем. Аня прохаживается рядом с прудом, попеременно обрывая то с одного, то с другого дерева листочки и веточки, пытаясь что –то из них сделать.

 

 П. Г. (С наслаждением): Мы бывало мальчишками хлеба отрежем… (Показывает). В маслице подсолнечном промокнём его, сверху сольцой посыпем, потом, вот, помидорку колечками порубим и на хлеб . (Славе). На, угощайся.

С л а в а (кусая бутерброд, невнятно): А ни чего вы в детстве питались.

А н я: У папы было трудное детство, но от этого он, тем не менее, счастлив.

П. Г. (Ане): Ты будешь, а то тебе тоже сделаю?

 А н я: Не употребляем – с такие блюда, несварение потом, тошнить будет.

П .Г.: Дело твоё. (Олегу) А вам, милый человек, сделать?

О л е г: Нет, спасибо, я не голоден.

 П. Г.: Как хотишь.

 С л а в а (печально): Я когда в армии служил, тоже, как и ты в детстве, от голода страдал. Ужасно прожорливым уродился… хотя по мне этого не скажешь!?

 П. Г.: Ага, стройный!

 А н я: Как балерина!

 

Слава неодобрительно смотрит на Аню, остальные улыбаются.

 

 С л а в а: Так вот, я говорю, когда в армии голод одолевал, мы с рядовым Катовкиным, а обед ещё не скоро, а позавтракал всё равно, что пришёл в столовую, посидел, поглядел, встал и дальше пошёл. Так вот, мы с Катовкиным картохи сырые приноровились жрать. По началу, правда, противно немного, горьковатые они, но потом привыкли, они аппетит отбивают на некоторое время, привыкли так, что с солью я их на гражданке ел, просто так… ностальгия что ли брала? Или зависимость от картофеля какая – то вырабатывается.? (Петру Геннадиевичу)Ты редиски не взял с собой?

 П. Г.: Как же не взял, вот, бери, только помой её хорошенько.

С л а в а: Почему – то на вашей почве она вырастает быстрее и крупнее, а на моей нет. П. Г.: На моей земельке всё хорошо вырастает, она у меня такая плодородная, что во всей округе такую не сыщешь. Вот мы с тобой почти соседи, а у тебя ещё и своей редиски нет.

С л а в а: Ты, наверное, за ней ухаживаешь?

П. Г.(с ухмылкой): Как за девушкой, - подарки делаю, слова нежные шепчу. А как же без этого, ласка, ведь, всем нужна… земля то живая, и если она не говорит, то это ещё ничего не значит. Может она говорит своим земляным языком? А мы его не слышим.

Ж е н а р ы б а к а: Чудно!

О л е г: А что? По - моему мы все должны когда – нибудь оказаться на этой земле.

 

Пауза

 

Все с удивлением поворачиваются в сторону Олега.

 

С л а в а: А сейчас мы где?

 О л е г: Где угодно, но только не здесь. Мы слишком люди, чтобы быть удостоенными ходить по ней. Вы посмотрите, как она чиста, она отторгает нашу противоречивую сущность и все мы своего рода скитальцы, которые, к сожалению, не могут ходить по земле! Я даже не могу объяснить, на что мы наступаем, скорее всего, нас просто перетаскивают с места на место, хватают за шкирки и тащат, куда вздумается. Одни страдания на нас возложены.

Р ы б а к: А…

О л е г (не обращая внимания, продолжает): А пристанище, ведь, совсем рядом, попробуешь докоснуться и не получается, рука, словно, не ощущает его.

М о л о д о й: А может земля это миф? И люди в этом мифе сказочные чудовища, которые… да, да… уничтожают друг друга, а потом, как у динозавров, – ледник и перерождение.

О л е г: Нет, земля это не миф, а человек, действительно прототип динозавра. Когда король Шотландии спросил своих подданных: « Укажите мне на самого мерзкого, извращённого и ничтожного человека, и я убью его, чтобы избавить от пошлости тех, кому он причиняет страдания», поданные отвернулись и заплакали. Король понял, что это он сам и тогда велел своей страже убить всех жителей Шотландии, потому что считал голоса подданных в единстве с народной мыслью. Поняв, что более не в силах пребывать на этой земле он добровольно умертвился.

С л а в а: Ну а как же стражники? Они-то…

О л е г: Они прожили ещё несколько дней, и однажды мощная снеговая лавина, сошедшая с горных возвышенностей, успокоила их мятежные, неугомонные натуры.

А н я: А вот и неправда. В Шотландии снега нет и не было.

 П. Г.: Да! нет и не было и не будет никогда! Тоже придумали околесицу.

О л е г: Для кого –то это и околесица, но когда стоишь на поверхности, усыпанного снегом, маленького мира и думаешь, куда ещё отправят тебя, на какое испытание, то невольно от снега начинает исходить жар, и ты видишь как душа какого – то человека прорывается через массивную блокаду снежного наказания, чтобы обрести ту прежнюю землю, с которой срослась и поняла это в тот самый момент, когда с нею расставалась. П. Г.: Вы что, в командировке там были?

 О л е г: Своего рода это можно назвать поучительной экскурсией, которая мне понравилась… не отрицаю!

 М о л о д о й: И что же тут прекрасного? Смотреть как умирают люди?

О л е г: Это высшая степень ощущения того блаженства, которое нас отделяет от земли.

А н я: Именно поэтому вы не можете ощутить землю, потрогав её руками?

О л е г (склонив голову): Да, я блаженен!

 П. Г. (пренебрежительно): А зачем вы тогда обобщаете, что все мы не способны дотянуться до земли, а стоим на каком – то снегу?.. кстати, где он тут?

 А н я: Особенно в Шотландии.(Напевает). Белым, бело по всей земле, кругом метели.

П. Г. (Рассержено): Не надо делать из нас глупцов!! вот… ( Дергает пучок травы). Я могу ощутить, могу потрогать, это всё бред, что вы говорите!

О л е г (спокойно): Вы и в самом деле глупец. Отрицаете то, что очевидно.

 М о л о д о й: Скажите, кто сейчас, тогда живёт в Шотландии?

О л е г: О-о-о… Это мёртвая страна. Она беззвучна и пуста. В ней нет ничего, кроме снега… белая тишина.

 С л а в а(ухмыляясь): А что же тогда по телевизору показывают?

О л е г: Вы намекаете на людей в просторных клетчатых юбках, играющих на волынках?Я вам отвечу так: это ширма, телевизионный спектакль, постановочная работа, то, что вы видите: долины, вдохновенные красоты этого, как вам кажется, смиряющего душу уголка природы ни что иное, как фон, компьютерная заставка, погружающая вас в мир обмана. Вся ваша беда в том, что вы хотите быть обманутыми, вы, люди, обманываете сами себя и от этого получаете нескончаемое удовлетворение.

 П. Г. (на повышенных тонах): Мне кажется, что нас обманываете именно вы. Явился, понимаешь, не пойми откуда и начал всех обучать, как нам, людям, необходимо жить и по каким принципам и про Шотландию… кстати почему вы обращаетесь к нам таким словом как люди?.. Вы что не человек?

С л а в а: Он просто о себе высокого мнения.

 Р ы б а к (в очередной раз проверяя наживку на крючке): Простите, я уже давно хочу спросить этого умного человека, скажите, почему у нас не клюёт?

 

 Все смеются.

 

 Ж е н а р ы б а к а: Всё ты сводишь к рыбе.

 О л е г: Ха-ха! вы посмотрите на себя все… все, ну же, смелее! Не бойтесь показаться друг другу уродливыми… ха-ха!

 С л а в а (лезет драться): Я тебе покажу сейчас кто урод!

П. Г. (удерживая Славу): Пускай договорит!

О л е г (театрально): Вы больные, вы страшные, вы гнилые, вы безнадёжные! Но вам посчастливилось оказаться здесь, в этом мире, не нарисованном, не вымышленном, у вас могла быть перспектива, но вы не хотите лечиться, на вас на всех кресты… нарисованы… кровью…. На каждом! Вы все виноваты! вы все мёртвые… смеётесь… смейтесь… уж я вскоре порадуюсь за вас… вы все мне нравитесь. Мы ведь с вами заодно, кроме этой милой девушки, готовящейся стать невестой, хотя что – то мне подсказывает, что и мы с тобой встретимся, очень скоро. Я думаю, эти господа (показывает на Славу и Молодого) ускорят нашу встречу, а я уж буду стараться, да изо всех сил… (Ане) не быть тебе белой невестой, чернота повисла над всеми, и над тобой повиснет, безнадежная. И ты не убежишь от неё… некуда… мы везде, мы повсюду, так что не сомневайся, не перечь своим желаниям, всё равно никуда не уйдёшь… клюёт!!!

 

Все одновременно повернули голову к пруду и увидели, что потонули поплавки. Тогда они одновременно ахая и охая вздёрнули удилища. У всех между собой оказались перепутанными лески.

 

 О л е г(уходя): Даже рыба оказалась умнее вас. А знаете почему? Потому что она не из выдуманного вами мира. Посмотрите!.. (Указывает на спутанные лески). Вы все связаны между собой!.. связаны!.. вы ещё пройдётесь по снегу… скоро увидимся!

 

 Олег садится в машину и уезжает. Все смотрят вслед.

 

А н я (в глазах появляется страх): Папа, что он имел в виду, что он этим хотел сказать?

 П. Г. (подбегает к дочери): Полно тебе, успокойся. Глупый человек, высокого мнения о своей персоне, счёл, что ему всё позволено. (Славе). Зря я тебя удерживал.

 С л а в а (плюёт в пруд): Надо было выбить из него всю дурь. А на первый взгляд мужик – то неплохой. Машина у него какая – то … ухоженная… ни разу таких странных автомобилей не видел.

П. Г.: Все они, богатеи, наговорят чего им вздумается… Славка, у меня в сумке твои глазные капли, ты понял, да… успокойся моя девочка. А мне он сразу не понравился, как только возле калитки появился я уже неладное почуял. Сколько на своём веку перевидывал людей, но такого сукиного сына ни разу не встречал.

Р ы б а к: И рыба, наверное, из-за него не клюёт.

Ж е н а р ы б а к а: Опять ты про свою рыбу заладил! Говорил он как-то убедительно, уверенно. Словно в будущее заглядывал.

Р ы б а к: Да вроде интеллигентный человек?!

 М о л о д о й: Интеллигент от дьявола.

С л а в а: Ха… давайте выпьем за удачную рыбалку!

 Р ы б а к: Распутаться прежде надо. Все, у кого были удочки, сошлись в одном месте и принялись распутывать лесу.

С л а в а: А как это у нас лихо получилось!? Да?!

Р ы б а к: Неужели рыба и в самом деле умная такая?!

С л а в а: Не… рыба не сумела бы так.

П. Г. (трясёт узлом): А кто… кто тогда???

М о л о д о й: Может быть он?(Показывает рукой в сторону, куда удалился Олег).

С л а в а: Хе-хе, перестань молоть всякую чепуху, пацан. Это тебе не фантастические приключения. Живи реально, сегодняшним днём. И не слушай никого. Ха –ха… даже меня… на выпей!

 М о л о д о й: Нет.

С л а в а: Ты что отказываешься? Обидеть хочешь? А может ты о нас такого же мнения как этот?

 

 Молодой вынужден взять стакан.

 

С л а в а: Вот и отлично.

М о л о д о й: А кто тогда лесы спутал?

 С л а в а:Хм… Э –э течение. Ветерок подул и вот тебе результат.

М о л о д о й: Какое течение? Какой ветерок? Тут же такой спуск, что самые сильные ветра дуют и не одной рябинки создать не могут! И течения здесь быть не может, это пруд, а не река.

С л а в а: Значит, смог ветер, зараза, спутать!?

Ж е н а р ы б а к а (единстенная, кто возится с узлом): Говорят в тихом омуте черти водятся.

С л а в а: Да ну тебя, тоже скажешь. Держи стакан. (Наливает).

 М о л о д о й (поднимая стакан вверх): Вполне… вполне.

С л а в а: Пётр Геннадиевич, тебя ждём.

П. Г. (идёт к Ане): Да…да сейчас.

 А н я (всхлипывает): А как же мне быть, папа, ведь он таких вещей наговорил и про невесту… он всё видит?.. А если это правда? И я никогда… никогда!!!

 П. Г.: Успокойся. Всё… забудь, если каждого слушать, то до плохого дойдёт.

М о л о д о й: Он говорил про кровь, про кресты.

П. Г.(срываясь): Да что ты, в самом деле!!!

 М о л о д о й: Извините!

П. Г.: Хватит дочка. Всё у тебя будет хорошо, ты выйдешь замуж, счастливо проживёшь жизнь в отличие от своего глупого отца. Детей, соответственно, а мне внучат… ну скажи что – нибудь, перестань молчать и хныкать.

 С л а в а: Геннадич, раз ты отказываешься, (стучит по бутылке) тогда мы без тебя начнём. Поехали братцы. Молодой выливает содержимое стакана в воду, этого никто не замечает.

 А н я: Освободиться от всего, да… делать как хочешь, не перечить своим желаниям, кровь кресты – нет, не быть этому.

П. Г.: Дочка, что ты такое говоришь?

 А н я: Зачем тратить себя в этой бессмыслице, здесь всё в рамках, всё подчинено какому-то принципу, я больше так не могу и не хочу. Стоит ли жизнь того, чтобы пресмыкаться перед ней… я сумею убежать.(Убегает).

 П. Г.: Дочка, куда же ты! Беда, беда!!!

М о л о д о й (поднимается): Я догоню.

П. Г. (Славе): А ты что жених сидишь и пьешь, когда твоя жена будущая в горе!?

С л а в а(спокойно): Геннадич, да всё нормально, отойдёт девка, всё образумится!

П. Г.: Образумится? Ты бы для начала образумился.( Плачет). На погибель дочь отдаю, сам… ни отец, а палач, убийца. И зачем эти страдания себе причиняю, самовольно, неосознанно ведь. А? ( Обращается ко всем.)

С л а в а(рыча): Это ты что же мне на погибель? Вот это номер, старик спятил, от выпивки сошёл с ума. На, выпей ещё, говорят клин клином вышибают… из тебя эта дурь, может и выйдет. Ты мне сам её навязал, дурак… забыл? А я клюнул, как глупая рыба, которой в этом пруду нет. (Рыбаку.) Вообще, здесь есть рыба?

Р ы б а к( до того подсказывающий жене как правильно развязать узел, отвлекается на голос Славы и расставляет руки в стороны): Ого –го какая!!!

С л а в а: Понятно. (обхватывает голову руками и качается) Загнал себя в ловушку и зачем мне это понадобилось делать, у меня есть деньги, я могу купить, ну не всё, но всё-таки… и надо мне было связаться с тобой и с твоей сумасшедшей дочерью. Это же уму не постижимо, кому рассказать, – засмеют. Да, мне стыдно за себя, за Аню стыдно… а за тебя в особенности… ты ничтожен, он правильно сказал, он сразу увидел в тебе… ты даже знаешь о чем я говорю. Я возьму Аню и сделаю её совершенно другой! Из девочки, познающей мир из глупых журналов и книг она превратится в барышню, она будет наслаждаться всеми прелестями настоящей жизни! У неё будет всё, что она захочет… ( опуская руки, резко Петру Геннадиевичу) а ты сойдешь на нет. Понял?

 П. Г. (подзывая пальцем): Пойди сюда что отвечу.

 

Слава подходит вплотную. Незамедлительно следует удар. Слава падает и теряет сознание.

 

Ж е н а р ы б а к а (бросает узел): Зачем вы так жестоко, он ведь по - своему прав.

П. Г.: Что? И вы туда же! Вы ни черта не знаете! Не влезайте в наши семейные отношения!

Ж е н а р ы б а к а : А что плохого, если он сможет обеспечить жену?

 П. Г.: Она не захочет этого, поверьте!

 

 В это время Молодой пытается догнать Аню, но выплеск тех чувств, которые она хранила глубоко в себе действует на неё как допинг, устремляя вперед, ради освобождения от всего доселе удерживающего, поэтому Молодому нелегко бежать за ней.

 

М о л о д о й(Запыхавшись): Эй, остановись, я уже не могу за тобой гнаться! Да что на тебя нашло такое?

 А н я: Не преследуй меня! Я хочу свободы!

 М о л о д о й: Не делай глупостей, о которых потом можешь пожалеть!

А н я: Ты одна из глупостей!

 М о л о д о й: Стой! ( Догоняя, хватает её за руку).

А н я(в отчаянии): Ты такой же, как и они! Аня останавливается. Молодой натыкается на неё.

 М о л о д о й: Как кто?

 А н я: Как те люди, которые пришли сегодня на пруд, как мой отец, как мой будущий муж. (Отталкивает Молодого). Теперь всё должно быть по-другому. Он… тот мужчина, открыл мне глаза, нет… он поддержал меня, он словно подарил мне лестницу, по которой я смогу подняться выше всех вас… он мой спаситель.

 М о л о д о й: Нет… он притворялся, он специально запутал тебя, ты не должна идти на поводу!

 А ня : Что ты такое говоришь?.. сколько тебе лет?! Мы с тобой, наверное, ровесники? Хотя что ты можешь знать о счастье, если в тебе течёт та же кровь, какая течет во всех нас, смешанных со спиртом и ощущением ноющей тоски. А этот человек знает… знает, что мы наполовину в земле. (Обнимает Молодого). Он увидел нас, увидел и отгадал.

М о л о д о й(робко трогает Аню): Он специально… со зла, настроение у него сегодня плохое, может неприятности какие? А ты всё за чистую монету принимаешь.

А н я(прижимает ещё сильнее): Он знает, он видел, он отгадал.

М о л о д о й: Так и с ума сойти недолго. Оставь свои подозрения, не мучайся так. Я слышал у тебя свадьба скоро, ты радоваться должна.

А н я(отталкивает Молодого): Я уже говорила отцу, что без страсти не происходит нормальных взаимоотношений.

М о л о д о й: А он что?

 А н я: Он не знает, что такое страсть! У него взаимоотношения с деревом… с яблоней!

М о л о д о й: Расскажи!

 А н я: Папа то и дело разговаривает с ней, пытается найти на ветках какого – то Бога, правда он его ни разу не видел, но утверждает, что тот там всё время сидит, только от посторонних глаз прячется. Крона яблони большая, вот отец и водит вокруг дерева вечерами хороводы, просит выйти своего Бога, которого отродясь не видывал. А я говорю ему, мол, зачем тебе он сдался, ну если сидит там, так и пускай же сидит, не отвлекай его понапрасну. Если он тебя захочет увидеть, то сам спустится вниз, и выпьете с ним своего портвейна.

Мо л о д о й: Твой отец хочет споить Бога?!

А н я: Не смешно, может он и правда когда – нибудь покажется.

М о л о д о й: А ты симпатичная.

А н я: Спасибо, но сейчас немного потемнело и тебе это всего лишь кажется.

 М о л о д о й: Давай присядем. (Присаживаются на траву). Я периодически приезжаю сюда летом. Иногда вижу тебя, когда хожу за водой.

А н я: Отсутствие городских условий проживания вынуждают это делать. А вообще я практически сижу всё время дома и езжу в город на занятия в институт. Вот и вся моя жизнь.

 М о л о д о й: Почему не видно твоей мамы? Родители что, развелись?

 А н я: Маму убили. Она возвращалась с работы. Тогда она работала в магазине. Была зима. В тот день снег большими хлопьями падал на землю, я смотрела в окно и ждала ее. А снег не спеша, опускался, и всё было тихо. Как в доброй сказке. Я ждала маму, думала, что она принесёт мне какую – нибудь вкусность. Дети в большинстве своём всегда любят за это родителей, вот именно за те подарки, которые они им преподносят. Мама спешила домой, она сказала по телефону, что ненадолго задержится на работе, а мы с папой хотели подготовить сюрприз к её приходу. Папа сам чуть ли не первый раз в жизни приготовил ужин, чем, безусловно, удивил бы маму. Он хорошо готовил, особенно хорошо у него получалось жареное мясо и приготовленный по особому рецепту картофель, но как ни странно он никогда не открывал секретов своего кулинарного мастерства. Папа был другим, не таким как сейчас. Он сильно изменился, порой, мне кажется, что он забыл, что живёт на самом деле, он словно оторван от реальной жизни. Когда её убили он стал абсолютно другим… по-моему я уже это рассказывала. В сумке у неё был кошелёк, а в нём немного денег и шоколадный заяц, которого она мне купила и несла домой, чтобы обрадовать свою маленькую дочку. Её задушили, забрали деньги, а кошелёк вкинули. Заяц остался невредимым.

 М о л о д о й: Тебе тяжело?

А н я: Я привыкла в отличие от отца.

 М о л о д о й: А я не помню своих родителей, тетка говорит, что разбились, когда ехали в машине с юга, хотели быстрее попасть к своему непослушному сыну, который клянчил у них велосипед. Кстати он сохранился и по сей день стоит в сарае… ты хорошо помнишь маму?

А н я: Да… Ты, наверное, не скоро смирился?

М о л о д о й: Да не так уж чтобы… Меня забрала к себе тётка, сестра отца, она и заменила мне родителей. Я и не сразу понял, что именно произошло, а потом привык жить без них, и даже не представлял себе другой жизни.

 

Перенесёмся к пруду. Там Пётр Геннадиевич, пришедший в сознание Слава, приложивший к лицу свинцовый груз, Рыбак и Жена Рыбака. В неудачной попытки распутать узел, леску всё-таки перерезали.

 

П. Г.: Сети надо плести и сетьми её проклятую, уж от них она не убережётся. ( Даёт Славе какую – то железку). На, приложи, может синяк не покажется!

Ж е н а р ы б а к а: Хо-хо, да как ты ему вдарил, что и без синяка? Не может такого быть, чем ты не прикладывай, а обязательно покажется.

Р ы б а к: Как ты сетёнки не ставь, а всё равно она, зараза, умная. Сама сети плетёт, забыли, наверное… тот человек сказал, что она очень умная?

 Ж е н а р ы б а к а(укоряюще): А ты слушай побольше таких людей.

 Р ы б а к: По нему видно, что он правду говорил, такой весь из себя уверенный мужчина. Наверное, военный, возможно даже лётчик.

 П. Г.(показывает пальцем на Славу): Вот он сидит с железкой на морде,

таким же уверенным пытался себя показать.

 Р ы б а к: Жених что ли?

 П. Г.: Он самый… Не хлюпай носом, Славик.

 С л а в а(бросая свинец в пруд): Всё, я решил, не буду вступать в законные отношения.

П. Г.: Хм… Какой важный не пойдёт он. Сейчас же замолчи! а то я времени тянуть не стану, да и третий раз не промахнусь.

 

 Слава подходит к Петру Геннадиевичу и отпускает ему пощёчину. Пётр Геннадиевич трясётся. Лицо его выражает необыкновенное потрясение, можно сказать, ужас.

 

 П. Г.: Обидели… обидели человека. За что? За правду, за доброе к вам отношение!

С л а в а( показывает ему на своё лицо): Смотри! Это твоя доброта (отпускает ещё одну пощёчину).

 

Пётр Геннадиевич трясётся с ещё большим ужасом, отобразившимся в глазах

 

 П. Г.(умиротворённо): И не надо! к чему стремиться? Я ведь… (Ощупывает себя). Живой… человек, а больше и не может быть. Сойду, бывало, на станции с электрички, пройдусь немного, а вот оно и поле, и травка растёт, одуванчики вперемежку с васильками и клевером глаз радуют, берёзоньки в рядок ветром ухоженные, а тут земляничка, ещё не спелая, но уже набирающая сок, розовенькая, а вон там, совсем неподалеку белочка пробежала, как будто убегает от кого-то. А радость – то какая! видишь, солнышко светит, играет, сядешь под деревце, а лучики между листиков на землю смотрят, а в ней муравьишки копошатся, строят, видать что-то. Вон один палочку потащил, какой, однако, сильный. Живут рядом друг с другом, уживаются, без конфликтов, наверное, без ругани, просто живут и работают, рождаются и умирают, а интересно, женятся или нет… хм… наверное нет, да и к чему им, когда всё время делом заняты. ( В бешенстве). И не надо, не надо мне большего! (Кидает Славе лопату). Копай! С л а в а: Хватит, перебор.

П. Г.: Копай!

Ж е н а р ы б а к а: Вы скажите ему, что копать, он и в голову не возьмёт никак!

Р ы б а к: Опять ты влезаешь?

 П. Г.: Могилу пусть копает… мне.

Ж е н а р ы б а к а: Что вы такое говорите, в своём ли вы уме?

 П. Г.: Мне могилу! Я в своём … спасибо, что так беспокоитесь за моё здоровье, и вам… (Рыбаку). Спасибо!!!

 Р ы б а к: Мы как –то и не …

П.Г.( во весь голос) : Быстрее… можешь для начала убить, а потом закопать! Не дай Бог, дочь мою погубишь!

 С л а в а (кричит): Я не собираюсь с ней быть!

 П. Г.: Но ведь погубишь! И не любишь ты её! да и она тебя тоже! но тем не менее…

С л а в а: Может, закончим с этим? я уже трезв?!

 Ж е н а р ы б а к а: И, правда, успокойтесь.

Р ы б а к: А то ведь и до плохого дойдёт.

П. Г.: Я к счастью был не слишком пьяным, в противном случае мне предстояло бы всех вас боготворить, признаваться в исключительных к вам чувствах, а до плохого и так дойдёт. Друг с другом ведь живём, люди как никак. Вот если бы поодиночке все существовали, тогда больше тепла в сердца передавалось. Не так ли?

Р ы б а к: А кто его знает? Может вы и правы. Мы с женой уже много лет вместе и ничего прискорбного не происходило. Если бы оно так, как вы говорите, то не сидели с ней, наверное, сейчас.

Ж е н а р ы б а к а: Мы просто свыклись со своим положением. Установили, что именно так спокойнее жить, но может изредка, что и происходит, да и скорее по инерции, если представить, то всё равно, что ты один и разговариваешь сам с собой, но тебе это не доставляет никакого дискомфорта.

Р ы б а к: Да… именно так, и даже становишься мудрее.

П. Г.: Хм… странно. Я всегда считал, что пребывание один на один со своими мыслями это надвигающийся приступ кричащей тоски. Вот я оттого и несчастен и одинок. А вы одиноки, но счастливы.

Ж е н а р ы б а к а: У каждого по – своему.

Р ы б а к: А дочь?.. у вас же замечательная дочь! Неужели в ней вы не находите поддержки и помощи?

 П. Г.: Она и сама глубоко несчастна. Ей предстоит выйти замуж вот за него. (указывает на Славу)

С л а в а: А кто вам сказал, что я согласен. Заберите свою лопату.

П. Г.: Не хочешь копать?! Ну, ладно, проспишься и завтра покопаешься, послезавтра, но чем раньше начнёшь, тем проще будет для тебя. А женится тебе всё равно предстоит. Видно уж судьбой уготовано!

С л а в а : Судьбу можно изменить, не сомневайтесь!

П. Г.: Буду сомневаться и тебе не советую пренебрегать чувствами!

С л а в а : Здесь невыносимо находится, можно совсем зачахнуть (Собирается уходить). П. Г.: Иди, иди, невесту найди, а то другой за ней побежал, глядишь, что и пропадёт!

С л а в а: Сам говорил от судьбы не уйти.

П. Г.: И чтобы пришёл сегодня и перед ней извинился!

С л а в а: За что? (Уходит).

П .Г.: За то, что не ты за ней пошёл, а другой, молодой этот, в фуражке!

 

В это время Аня и Молодой на том же месте, сидя на траве, продолжают свой разговор.

 

 А н я: Быстро время прошло, за разговором совсем незаметно.

 М о л о д о й: Да вот и в небе потемнело.

А н я: Плохо, что у нас нет часов. Папа и Слава, наверное, беспокоятся.

М о л о д о й: Слава?

А н я: Да, это мой жених. Но я не очень хочу этой свадьбы, наверное, потому что ещё не влюбилась в него. Может быть, когда мы поживём вместе - чувства проснутся ведь так бывает. Правда?

 М о л о д о й: Я не понимаю тебя… это совершенно слепой поступок. Он же не силой заставляет тебя идти за него, или я ошибаюсь?

А н я : Нет, нет всё по обоюдному согласию, и папа доволен этим. Я просто думаю, что если не сейчас, то уже никогда.

 М о л о д о й: Поверь, что это всё сплошь выдумки, ты где-то начиталась всякой дряни и воображаешь…

 А н я: Нет, я не читаю подобной литературы, и в своём мнении ты ошибаешься. Сейчас… ну, дома я читаю «Молодую гвардию». Ты знаешь, мне кажется, что я живу впустую: просто ем, сплю, ещё чем-то занимаюсь, но это не имеет никакого отношения к тому, что называют настоящей жизнью. Здесь всё спокойно: природа, лес, птицы, а ведь хочется увидеть след после себя, какие-нибудь последствия, а то всё тлеешь и тлеешь в этой глуши. (Тихо) Вперёд, заре навстречу, товарищи в борьбе! (Громче) штыками и картечью проложим путь себе. Чего ты молчишь, подпевай!

 М о л о д о й: Я не знаю.

 А н я: Запоминай! (Тихо). Вперёд, заре навстречу, товарищи в борьбе. (Поют вместе, но Молодой постоянно сбивается). Мы наш мы новый мир построим, кто был ничем тот станет всем… (Смеются).

 А н я: Нет, серьезно, ты думаешь я шучу?

М о л о д о й( мотая головой): Не-а.

А н я: А сам сидишь и улыбаешься.

М о л о д о й: Я могу подняться и сделаться грустным. Хочешь?

 А н я: А что? Хочу!

 

Молодой поднимается с земли, заложив руки за спину, с прискорбным взглядом смотрит на линию горизонта.

 

А н я(Щелкая пальцами): Эй ты где там?! Да не молчи же!

 М о л о д о й: Я памятник себе воздвиг нерукотворный.

 А н я: Какая гадость. Это Пушкин что ли?

 М о л о д о й: Какая гадость?! (Протягивая руку вперёд). К нему не зарастёт народная тропа. Между прочим, гений и великий поэт, если не знаешь.

 А н я: А тебя случайно не Александром Сергеевичем зовут?

 М о л о д о й: Нет, Михаилом Дормидондовичем.

А н я (смеётся): Михаил Дорми… монтович, а почему вы такой сердитый?

М о л о д о й: А потому, внученька, что у тебя очень острые зубки и язычок.

А н я: Ну хорошо Михаил, э… забыла.

 М о л од о й: Давайте потанцуем?

 А н я: Что? М о л о д о й: Не откажите ли вы мне в танце?

А н я: Вам, Мормимонтович Михаил, невозможно отказать.

 

Аня поднимается и кладёт руки ему на плечи, его левая ладонь прижимает Аню между лопаток, а правая - обхватывает талию. Звучит музыка. Она склоняет голову ему на грудь.

 

 А н я: Ты не обижаешься?

М о л о д о й (сухо): нет.

 А н я: Я может тебе что-то сказала?

 М о л о д о й: Нет.

 А н я: Перестань!

 

Они останавливаются и музыка тоже.

 

 А н я: Нет, не уходи, продолжаем танцевать. Зачем ты остановился?

М о л о д о й: Ты сказала…

А н я(качает головой): И ты послушал?!

 М о л о д о й: А что я должен был сделать, продолжать?! Ты просила остановиться.

 

Аня обнимает его, и они вновь пускаются в танец. Звучит та же музыка.

 

 М о л о д о й: Я не знаю, со мной что-то произошло, словно слабость какая-то, уж не простуда ли?

 А н я: Дай угадаю, я с детства мечтала работать врачом… твоё заболевание есть влюблённость. Да?( Смотрит ему в глаза).

 

Молодой первым ускоряет движения, и они продолжают танцевать в более быстром темпе. Музыка убыстряется.

 

 А н я: Значит влюблён. А почему так обижен? Понимаю… ревнуешь меня к будущему мужу.

М о л о д о й: Нисколько.

А н я: Отчего это?

М о л о д о й: Вы не поженитесь.

А н я: Замолчи, что ты такое говоришь?

М о л о д о й : Истину.

А н я: Ты просто ревнуешь.. ладно, ревнуй, хорошо, когда есть кому ревновать. Значит, тебя любят или влюблены! А ты любишь или влюблён?

М о л о д о й: Первый вариант не исключаю, но мне ближе второй.

 А н я: А скажи, можно сначала друг друга до смерти ненавидеть, а потом полюбить?

М о л о д о й: Ещё бы, ведь это и есть настоящие чувства, истинная любовь. Когда ненавидят, на самом деле не важно по какой причине: то ли он курит, то ли она пьёт или носит колготки в сеточку. Всё равно через некоторое время понимают, иногда почти одновременно, что каждый по - своему не прав и ощущение того, что ваше объединение поможет примирить вас перед некоторыми соблазнами, вызывает всплеск новых чувств, не испытываемых друг к другу до этого момента, вот тогда и начинается любовь искренняя и прочная.

 

Аня замедляет движения, гася темп набранных оборотов.

 

А н я: Странно. Я думала любовь это сразу, а оказывается сколько всего нужно перенести. Я не готова любить? А ты?

 М о л о д о й: А я да!

 А н я: Знаешь, ты умеешь ненавидеть?

М о л од о й: Хочешь любить - умей и ненавидеть.

А н я: Это подло.

 

Танец прекращается, музыка замолкает.

 

 М о л о д о й (спокойно): Ты назвала меня негодяем и за что?

 А н я: Нет, я сказала, что невозможно одновременно смотреть на человека с восхищением, а за спиной держать камень.

М о л о д о й: Вообще-то это возможно, но в данном случае всё окажется лишь сыгранным, как в театре или в кино. Я не говорю о переходе от ненависти к любви. Сначала презираешь, а потом понимаешь, что уже не можешь, устал зловредничать и вдруг начинает притягивать с умопомрачительной силой. И от этого уже никуда не денешься

. А н я: Извини.

М о л о д о й: Да ничего страшного.

А н я: Я себя не так повела, мне все говорят, что надо быть немного сдержанней в своих выходках. (Быстро целует его и отворачивается).

 

Он подходит к ней сзади, обнимает, целует в макушку, она не сопротивляется, целует его руки. Они ложатся на траву...

 

В это время у пруда Пётр Геннадиевич, Рыбак, Жена рыбака.

 

 П. Г.: Совсем темно, а дочь не вернулась, да и этого молодого что-то не видать.

Ж е н а р ы б а к а: Наверное, уже дома.

 Р ы б а к: У него?

П. Г.: Ты, что такое мелешь! Моя дочь не из этих, которые по телевизору всеми своими частями крутят. Она приличнее и порядочнее многих, и в этом попрошу не сомневаться. Р ы б а к: Я всего лишь предположил и этим ничего существенно негативного о вашей дочери и не смел подумать. Тем более, как вы говорите, у неё жених всё-таки есть.

П. Г.: Этот ферзь, совсем забыл про него. Хе-хе, на свежем-то воздухе, да на такой природе, у-ух… а может и не ждёт её… чёрт его знает.

Ж е н а р ы б а к а: Я думаю ждать их бессмысленно. Они знают дорогу и вполне спокойно дойдут, либо уже дошли.

 П. Г.: По всей видимости, так тому и быть. Пойдёмте… только прошу вас, я сильно волнуюсь за Аню, вы бы не могли сходить со мной до моего дома, пожалуйста… чайку заодно попьём с печеньями, очень прошу. Ведь вы ещё не были у меня и уж точно не видели, как я отреставрировал крышу, не сказать, что заменил её полностью, но она существенно преобразилась. Так вы согласны. Я и внутренней отделкой занялся.

Ж е н а р ы б а к а: А печенья какие у вас?

П. Г.: э-э-э… с кремовой начинкой.

 Ж е н а р ы б а к а(радостно): Тогда уговорили, пойдёмте!

 Р ы б а к: Она очень любит печенья и непременно начинка должна быть из крема.

Ж е н а р ы б а к а: Который при надкусывании, так и жаждет убежать, лишь тоненькие кремовые ниточки медленно опускаются, и всё равно их затягивает однородная белая начинка.

 

Уходят.

 

 

 

 

Действие 3

 

 Дача Петра Геннадиевича. Спокойная ночь, такая же, как тысячи других ночей. Время совсем позднее. Слышно стрекотание кузнечиков, пищанье назойливых комаров. Становится всё прохладнее, на небе серпообразная луна, само небо всё усеяно звездами. Ярко светит фонарь, прикреплённый к дому.

Жена рыбака сидит на скамейке, сам же Рыбак пытается успокоить Петра Геннадиевича не находящего себе места от волнения.

 

Р ы б а к: Да не волнуйтесь вы, ну придёт она, придёт, надо просто ещё немного подождать.

П. Г.: Зачем же она так мучает меня? Нет, вы видели в каком настроении она убежала?! Она может сделать с собой всё, что угодно… ни сколько не сомневаюсь в этом… и ещё тот парень, который побежал за ней. Вы знаете его?

 Р ы б а к: Он часто приходит рыбачить на пруд.

П. Г.(С интересом): И как, удачно?

 Ж е н а р ы б а к а: Без рыбы никогда не уходит. Мы вот с мужем сидим полдня и ничего поймать не можем, а он хитрец приноровился её тягать, так что улов у него стабильный.

 П. Г. (с глубоким любопытством): Ага, и на что ловит?

Р ы б а к: Как и все. А какое это имеет значение? Как это взаимосвязано с пропажей вашей дочери?

 П. Г.: О нет, нет, нет, она пропала, какой кошмар, я не переживу!

Ж е н а р ы б а к а( рыбаку): Эх ты, ляпаешь без разбору!

Р ы б а к( словно извиняясь): Я, Пётр Геннадиевич, не то имел в виду. Я хотел сказать, вернее, спросить, как же всё-таки, связан улов этого парня и то, что ваша дочь убежала?

 П. Г.: Ох-ох-ох, ай-ай-ай! зачем ему понадобилось бежать за ней, может случиться что-то непредвиденное, а, наверное, уже случилось, скорее всего, когда мы с вами ещё у пруда сидели, ай-ай-ай!

 Ж е н а р ы б а к а: Правда, а что он за ней ринулся? Ведь у неё жених-то есть!

 П. Г.: Непутёвый!!!

Р ы б а к: Я думаю, что этот парень в нее влюбился.

П.Г.: Вы, в самом деле, так считаете?

Р ы б а к: Ну да.

Ж е н а р ы б а к а: Опять тебя занесло.

П. Г.: Так если с благими намерениями, то ладно, главное, чтобы не погубил мою единственную. Ох… а если его объяснение с удвоенной силой повлияют на неё?

 Р ы б а к: В лучшую сторону?

П. Г.: Да нет, боюсь, что не так.

 Ж е н а р ы б а к а: А какой ему смысл с ней что-то делать, ведь мы как-никак свидетели, если что подтвердить сможем.

П. Г.: Ой-ой-ой.

 Р ы б а к: Ну что ты ляпаешь?

Ж е н а р ы б а к а: На себя посмотри. Пётр Геннадиевич ведь она ему скажет, что у неё жених и свадьба скоро намечается.

 П. Г.: Вот я и боюсь за это. Он, кто его знает, может разозлиться и что-нибудь выкинуть.

Р ы б а к (жене): Опять за старое?. ( Петру Геннадиевичу) да нет, всё будет нормально, не должно плохому произойти, а ночь-то какая! Тихая, звездная. Всё настолько прекрасно, что по логике вещей ничего ужасного произойти и не может: луна, как видите, не круглая, как блин, а серпом сегодня устроена.

Ж е н а р ы б а к а: Психи-то они только в полнолуние активные.

П. Г.: Ох-ох-ох, только не это!

Р ы б а к ( жене): Сейчас возьму и ударю тебя и не посмотрю на то, что ты женщина. Видишь, человек переживает, а ты только горючего подливаешь.

 П. Г. : Сегодня и правда не полнолуние. А что про оборотней в газетах пишут?

 Р ы б а к: Так это… разное.

Ж е н а р ы б а к а: Вы думаете, тот парень и есть оборотень, о котором пишут в газетах?

 П. Г.: Ой, не исключаю… не исключаю.

Ж е на р ы б а ка: А что они хоть с людьми то делают?

 Р ы б а к: Едят, наверное, что же ещё.

П. Г.: Что вы сказали? Едят? Живьём?

Р ы б а к: Не знаю, может быть, для начала убивают, - скорее всего перегрызают сонную артерию вот здесь. ( Показывает на Петра Геннадиевича и кусает его).

П. Г.(отпрыгивая от Рыбака): Ай-ай оборотень, кто-нибудь!!!(Прячется за яблоню).

Ж е н а р ы б а к а: Клоун липовый… не пугайтесь, Пётр Геннадиевич, это мы так шутим, в детстве в драмкружке волка играли, оттуда и переняли опыт.

Р ы б а к (жене): Молчи, (Петру Геннадиевичу) Извините, вжился в ситуацию.

П. Г.(Выходит из-за яблони): Ой… не к добру корчишь из себя вурдалаков.

 Р ы б а к: Да ладно вам.

 П. Г.: Нет, не ладно, где живёт этот парень?

Ж е н а р ы б а к а: Через две улицы от нас, где-то там.

 П. Г.: А где вы живёте?

 Ж е н а р ы б а к а: А мы через четыре улицы от вас (хихикает).

П. Г.: Я думаю, мы должны быть довольны тем, что так редко встречаемся.

Ж е н а р ы б а к а: Напротив, вы мне очень понравились. А где ваш обещанный чай с печеньями?

 Р ы б а к: Так я не понял мы идём к этому парню ил нет?

П. Г.: Если бы мы знали точный адрес, а улицы не достаточно… поднимать на ноги соседей – создавать излишнюю панику. Наверное, я малодушен, труслив раз ничего не могу предпринять.

Ж е н а р ы б а к а: Не терзайтесь вы так, скажите, где печенья и вам тут же станет легче.

 П. Г. : Ах… идите в дом на кухне всё увидите.

 

Жена рыбака уходит в дом. Пётр Геннадиевич и Рыбак остаются вдвоём.

 

Р ы б а к: Честно признаться вам, жалею, что когда-то повстречал эту женину, мне кажется, что из-за неё я не смог стать тем, кем хотел.

П. Г.: И кем же?

Р ы б а к: Обольстителем женских сердец.

П. Г.:Хм.

Р ы б а к: Смеётесь? А ведь у меня были все задатки к этому: я был красив, умел найти к ним подход, привлечь внимание, втянуть в некую игру, где всё происходило по установленным мною правилам, вдоволь наиграться, а потом, ощущая себя победителем, легко расставаться с проигравшей.

П. Г.: Страшная теория… и что же произошло?

Р ы б а к: Но однажды на моём пути появилась она, как выяснилось потом, оказавшаяся сильнее. Она положила моё сердце в деревянную шкатулку и закрыла её на замок. Сердце по началу стремилось выбраться, билось о её крепкие стенки, но потом совсем ослабло, заплыло равнодушием, и тогда она открыла шкатулку, но всё бессмысленно: повреждённое сердце так и остаётся в ней до сих пор.

П. Г.: Странно, мы с вами оба несчастны, но каждый по-своему. У вас есть жена, у меня нет.

Р ы б а к: Я порой подумываю о том, что без неё было бы намного лучше и проще. Но ничего не могу с собой поделать, как привязан к ней.

П. Г.: Если бы ты сильно этого хотел, то давно уже и расстался.

Р ы б а к: А я от людей слышал, что если сильно чего-то хотеть, то никогда оно не сбудется.

П .Г.: Это надо полагать, что если ничего не хочешь, так всё вдруг и обрушится на тебя разом. Людская молва - пустое.

 

Из окна на втором этаже высовывается Жена рыбака, довольная , возбуждённая то ли от того, что почувствовала себя хозяйкой в чужом доме, то ли от найденного на кухне печенья.

 

Ж е н а р ы б а к а: Чай готов, поднимайтесь сюда.

 П. Г.: А ни скоро ли ты обустроилась, голубушка? Метишь мне в невесты, так и веди себя скромнее. (Пётр Геннадиевич и Рыбак смеются).

Р ы б а к: Вы видите, какая она, как непослушный ребёнок.. И что её со мной связало?

Ж е н а р ы б а к а(выходит из дома): А вы, право, шутник, это намёк был?

П. Г.: Серьёзное предложение. Мы с ним обо всём договорились.

 Р ы б а к : Да, дорогая, я всё обдумал хорошенько и решил, что желаю быть один или по крайней мере найти другую женщину, ты меня убиваешь.

Ж е н а р ы б а к а: Подождите, это как понимать?

 П. Г.( смеётся): Шутка, ха-ха! ( Рыбаку). Ну же!

Р ы б а к: Это не шутка.

П. Г.: Поюморили и хватит.

 Р ы б а к: Не хватит. Я всё пытался сказать тебе, но не было подходящей ситуации для этого.

Ж е н а р ы б а к а: Объяснение при постороннем человеке ты называешь подходящей ситуацией?

Р ы б а к: Пусть лучше так.

П. Г.: Не делай глупостей.

 Р ы б а к: Одну уже сделал, теперь необходимо с ней порвать.

Ж е н а р ы б а к а: Это я твоя глупость?

 Р ы б а к: Да, ты.

Же н а р ы б а к а: Ты хочешь, чтобы мы расстались?

 Р ы б а к: Желательно.

Ж е н а р ы б а к а: С чего вдруг на тебя нашли такие мысли? У тебя со здоровьем всё в порядке?

Р ы б а к: Не жалуюсь. Всё стоит, двигается и шевелится.

Ж е н а р ы б а к а: Тогда объясни мне, что это значит?

Р ы б а к: Надоело, ты меня угнетаешь, манипулируешь мной. На самом деле ты не умеешь меня любить.

Ж е н а р ы б а к а: А ты, ты меня любил?

П. Г. (Жене рыбака): Ну хоть вы-то прекратите!

Ж е н а р ы б а к а (Не обращая внимания на Петра Геннадиевича, продолжает): Сопереживал, сочувствовал мне, увлекал в свой, как ты выражаешься, необъятный мир, полный чего-то необыкновенного, неземного? (В отчаянии). Признай…признай, скажи, что наши взаимоотношения были ошибкой, глупым и необдуманным поступком, который совершила земля, дав миру на страдание людям такого человека! Ты сам по себе, как никому не нужный попрошайка, заискивающий перед прохожим, целующий ему ноги, а сам в тёмном переулке готовый накинуться на него и убить.

 

Возле калитки стоит Слава и смеётся.

 

 С л а в а (хлопая в ладоши): Браво, браво… отлично, вы были неотразимы. (Подходит к жене рыбака и целует ей руку). Это что репетиция была?… репетиция спектакля? А что же вы остановились? Продолжайте, не стесняйтесь или сценка уже закончилась?

Ж е н а р ы б а к а: Всё именно так. Балаган! (Садится на скамейку рядом с Петром Геннадиевичем).

 

Рыбак продолжает стоять как вкопанный с тем же застывшем в ужасе выражением лица.

 

С л а в а (Рыбаку): А ты чего так некачественно отработал? Взял и опозорил в своём лице всех мужчин, ну кто же так делает? Нет, ты давай по-другому. (Берёт за руку Жену рыбака). Вы плачьте, но не сильно, не хлюпайте носом. Вы уже плачете? Ну, вот и отлично. Вы… (Обращается к Рыбаку) играйте более жестко, напористо, она ваша жертва… а вы Пётр Геннадиевич…

 Р ы б а к: Она и так оказалась жертвой, оставьте её.

С л а в а: Нет, постой, ты не должен её защищать, у тебя другая роль – унижай её. А вы, Пётр Геннадиевич…

Р ы б а к: Прекратите сейчас же.

 С л а в а: Тебе не нравится роль или ты хочешь быть раздавленным ею. А вы… (Жене рыбака). Хотите играть в любовь? (Иронично). Ух ты моя стройная берёзка непреклонная! Я смотрел тут на вас обхохотался, до чего же бывают смешными люди, выясняющие друг с другом отношения. (Рыбаку). Вы что стоите как вкопанный? Расслабьтесь, стоит ли переживать по мелочам? А вы, Пётр Геннадиевич…

Р ы б а к : Какой вы мерзкий! Я сочувствую вашей будущей жене.

П. Г.: Ах… Аньке-то…

С л а в а: А почему её здесь нет, где она? Я, между прочим, к ней пришёл.

П. Г.: Ага, соскучился!?

С л а в а (встаёт на колени перед Петром Геннадиевичем): Пётр Геннадиевич, извините… и я… вас прощаю, мы ведь скоро родственниками станем, а начинать семью с раздора всё равно, что в доме своём плевать.

 П. Г.: Поднимись, поднимись, я и так вам с Анькой счастья только и желаю.

Р ы б а к: Минуту назад он ненавидел, а теперь заговорил о счастье.

С л а в а: Это ты что ли здесь? Странный человек. Некоторое время назад ругался с женой, причём начал первым, не так ли? А теперь жалеет её, но только как-то на расстоянии… обнял бы её что ли.

 Р ы б а к: Это наше дело – обнимать друг друга или… убивать!

П. Г.: Ну уж не в пределах моей собственности!

Р ы б а к: Погорячился, простите…

 С л а в а: Эх ты, сгоряча вот что употребляют. (Достаёт из-за пазухи бутылку самогона и ставит её на стол). Анька! (Направляется к дому). Анька, слышишь меня?

П. Г.(останавливает его) : Слава, не кричи! постой!

С л а в а: Почему это?

П. Г.: она, наверное, уже спит… время позднее, устала.

С л а в а: Всё-таки прибежала обратно, дурь развеялась из головы.

П. Г.: Ага… прибежала… развеялась!? Давай я за стаканами схожу, а ты посиди вон на лавочке.( Уходит в дом).

С л а в а ( Жене рыбака и Рыбаку): Вы так и будете безмолвствовать?

 Р ы б а к (Не обращая внимания на Славу, обращается к жене): Слышишь!?

 

Жена рыбака поднимает голову, лицо её всё заплаканное.

 

Р ы б а к : Давай всё оставим как есть? Поздно теперь что-то менять, как-нибудь теперь доживём.

Ж е н а р ы б а к а: Не думаю, будет очень сложно, учитывая сегодняшний разговор. Зато теперь мы настоящие. Нам нечего друг от друга скрывать. Будем жить своей жизнью.

Р ы б а к: Да мы и так жили каждый по себе. ( Из дома выходит Пётр Геннадиевич).

 Ж е н а р ы б а к а: Но до этого момента не могли признаться в этом.

Р ы б а к : Когда-нибудь всё равно это признание состоялось бы.

Ж е н а р ы б а к а: Жаль, что не в самом начале наших взаимоотношений. Было бы намного проще, – расстались бы и всё.

Р ы б а к: Да, теперь нет смысла кому-то уходить.

Ж е н а р ы б а к а: Всё равно мерзко.

Р ы б а к: Мне тоже.

 

 В это время Слава разливает в стаканы самогон.

 

Ж е н а р ы б а к а: А может всё-таки разбежимся?

П. Г.: Непременно миритесь! (Поднимает стакан). За соединение сердец!!! Ну что же вы, берите, пейте! А вы не стойте, как истукан, садитесь рядом с женой. А ну-ка, Слава, пересядем. Вот… да не плачьте вы.

С л а в а : Пётр Геннадиевич, а где Аня?

 П. Г.: Я же тебе говорил, спит она, набегалась, устала, теперь отдыхает.

С л а в а: Пётр Геннадиевич, я хочу её видеть, причём немедленно!!!

П. Г.: Ну уж нет. Потерпи до утра. Завтра встретитесь и…

С л а в а (кричит): Аня… проснись! (Поднимается с лавочки и собирается идти в дом).

П. Г.: Эй-эй, не торопись, давай ещё выпьем!

С л а в а: Нет, я должен идти к невесте трезвым!

П. Г.: У-у-у, совсем забыл! Жених накануне свадьбы не должен видеть невесту, - примета такая.

С л а в а: Слушай, ну я же не завтра на ней женюсь. И вообще ты хочешь, чтобы у нас с ней было как у этих. Посмотри на них – несчастные люди. (Передразнивая). Я чувствую, что всё у нас кончено. А этот стоит и глазами хлопает.

 Р ы б а к: Перестаньте отзываться в таком тоне о нас!

 С л а в а: Чего тебе не нравится? Я же правду говорю.

 Р ы б а к: Вашей правде помыться бы не мешало.

С л а в а: Напрасно вы так, мои слова от природы чистоплотны и по дороге к вам не могли быть замараны.

П. Г.: (Радостно). А вот… (Печально). И помирятся.

 

 Пауза.

 

Ж е н а р ы б а к а: Наливайте, Петр Геннадиевич.

С л а в а: Анька? Эй, невеста, хорош дрыхнуть, жениться пошли!

 Ж е н а р ы б а к а: Перестаньте кричать, и не будьте таким грубым.

С л а в а: Приглядывайте лучше за своим мужем и пичкайте его советами. Нет, всё-таки я её разбужу. (Поднимается, делает шаг в сторону дома, путь ему пытается преградить Пётр Геннадиевич). Отойди, ничего страшного в этом нет, что я поговорю с Анькой, ну!..

П. Г.: Подожди, мне необходимо тебе кое-что рассказать.

С л а в а: Выкладывай.

П. Г.: Присядем.

С л а в а: Раз так то…

 П. Г.: Помнишь, когда-то давно, ну когда мы вместе работали?

 С л а в а: Так это я уже, наверное, забыл.

 П. Г.: Нет,… дослушай… короче говоря, ты знаешь за что тебя выгнали?

 С л а в а: Да…да. Случайно положил в карман, я не помню, деталь какую-то, вот меня на проходных и задержали. Несправедливо, мог бы и строгим выговором отделаться. А вообще, я рад, что так обернулось. Деньги хоть теперь нормальные зарабатывать стал, а если бы там оставили того и гляди нищенствовал бы.

П. Г.: Вообще-то я не нищенствую, а как-никак ещё существую, но не в этом дело.

 С л а в а: Ты к чему клонишь? Я тебя понять пока не могу.

П. Г.: Слав, не ты эту поганую детальку себе в карман положил, тебе её подсунули.

(Пауза). И знаешь кто?

 С л а в а (в растерянности): Нет… нет не может быть, это же я её случайно, не задумываясь раз и всё… не верю. Кому это понадобилось, для чего?

П. Г.: Помнишь парня смуглого, бакенбарды ещё носил.

 С л а в а(хватает за руку Петра Геннадиевича): Манаев?

П. Г. ( Кивает головой).: Он самый, а знаешь из-за чего?

С л а в а: Откуда же?

П. Г.: Из-за пустяка, как рассказывали: вас на разные рабочие точки направили. Тебе попроще, а ему соответственно потяжелее.

С л а в а(трясёт руками): Так это же пустяк.

П. Г.: Ну вот.

С л а в а: Но я не виновен в том, что так произошло, не я ведь назначал, кому, где работать и что выполнять. Мастеру бы и мстил, а мне за что?… А почему… почему ты мне об этом не рассказал, а только спустя…

П. Г.: Десять лет.

С л а в а: Почему именно сейчас, когда уже ничего изменить нельзя.

П. Г.: Я боялся ты будешь мстить.

 С л а в а: Да, я бы пошёл на это! Этот человек заслуживает наказания… и ты… и ты меня предал!

 П. Г.: Нет… нет, Слава, я только узнал это после того, как ты ушёл!

С л а в а: Но если бы ты рассказал правду, то меня бы восстановили.

П. Г.: Да, но как потом мы работали бы вместе с ними. Они ведь все знали об этом, это от них я узнал, случайно услышал, когда на обед шёл.

С л а в а: А как ты работал с ними после… после того, как всё узнал?

П. Г.: Но я же не сказал им, что знаю.

С л а в а: Ты даже ничего не предпринял, ты смирился, а если тебя, вот так как меня подставили?

 П. Г.: Я не знаю.

С л а в а: Ты жил всё это время, зная о настоящей причине моего увольнения, улыбался мне, шутил, выпивали ведь вместе. И только сегодня ты открыл мне тайну, которую столько лет хранил. Я удивляюсь, как ты по-пьяни не проболтался. Зачем ты это сделал? Не лучше было ли тебе и дальше молчать или жалеешь, что рассказал?.. неужели в тебе что-то там внутри заговорило?.. как её зовут-то?.. совесть?.. да?

 П. Г.: Да просто он умер недавно, на той неделе, этот, с бакенбардами.

С л а в а: Манаев? поделом ему, вот что с предателями происходит.

П. Г.: От кровоизлияния в мозг.

С л а в а: Типичная предательская смерть; Либо пуля, либо кровоизлияние в мозг. Ах… что за день, что за день, суета, как в городе, а сегодня там могло быть значительно спокойнее. Знаете, такое предчувствие, что на этом рано ставить точку, должно что-то ещё произойти.

Р ы б а к: Так всегда… спокойно, спокойно, а потом за один день всё выбрасывается, что накапливалось так долго. Может, наша планета как-нибудь развернулась и встала не под тем углом?

 Ж е н а р ы б а к а: Если так, то нас каждый день теперь будут ожидать неприятности.

С л а в а: Тогда я, может, и не женюсь, если вашей инструкцией воспользоваться.

Ж е н а р ы б а к а: А с чего вы взяли, что брак это плюс?

С л а в а: Хотя, возможно, вы правы. Слышишь, Пётр Геннадиевич, меня скоро ждёт большая неприятность. Взбодрись, не сиди таким напряжённым. Всё не так уж и плохо. П. Г.: Но я поступил не так…

 С л а в а: Достаточно об этом. Я хочу к невесте. (Поднимается с лавочки).

 П. Г. (Останавливая его): Давай еще поговорим.

 С л а в а: Пожалуй, хватит разговоров, у тебя гости вот и говори с ними, надо с Аней договориться о свадьбе, всё обсудить.

 П. Г.: Может завтра?

С л а в а (Смотрит на часы): А сегодня уже завтра. За полночь перевалило. Убери руки, пожалуйста. ( Подходит к двери дома).

 

 В это время у калитки появляются Аня и Молодой. Пётр Геннадиевич сигнализирует им, что необходимо не показываться Славе на глаза вместе, однако они не замечают жестов Петра Геннадиевича и входят на участок.

 

А н я: Всем добрый вечер. (Видит Славу). Слава?… что ты тут делаешь, я думала ты у себя?

 С л а в а (удивлён): Я как ни странно тоже думал, что ты у себя, да и не только я один, а…Пётр Геннадиевич? И как теперь ты это назовешь?

П. Г.: Я и не знал, что её нет дома. Когда мы пришли, в доме тишина была, вот я и подумал, что она спит.

С л а в а: Мне не верится, чтобы ты, заботливый папаша, не удосужился взглянуть на то спит ли твоя дочь или нет.

П. Г.: Да я ведь…

С л а в а: А сейчас, по – твоему, она тоже спит, или это пьяные галлюцинации. Хе-хе, молодой, и ты тоже здесь!? Успокоил и приголубил?!

А н я: Слава, перестань, что ты несёшь!

С л а в а: Я… нет, это ты, что-то принесла сюда, и зачем, я что-что не могу понять?!

М о л о д о й: Этот грубиян и есть твой будущий муж?

А н я: Не смей так говорить о нём!

 

Слава кидается на него с кулаками, Молодой отталкивает его, и Слава, спотыкаясь, но, сумев удержать равновесие, не падает.

 

 С л а в а: А ты сильный парень? (Смотрит на часы). Ого, сколько же ты Аньку мял? Час, два, три, больше? А тебе понравилось, невестушка моя? Будущая верная моя супруга. Начало положено, движемся в верном направлении.

 А н я: Уходи, Слав! Пап, прогони его!

С л а в а (Петру Геннадиевичу) : Сиди, предатель!

П. Г.(мнётся): Отчего же, дочка, прогнать? Он в скором времени мужем твоим должен стать.

 А н я: Я передумала, мне не нужен такой муж.

С л а в а: Ага! Тебе вот это нужен. ( Молодому). Как она на это дело, ничего

 М о л о д о й: Прекратите паясничать, вам это не идёт.

 А н я: А мне никакой муж не нужен, уж лучше так, чем мучаться каждый день.

 С л а в а: Твоё воспитание, Пётр Геннадиевич, вырастил девицу вольного нрава, не успели пожениться, а она с другим. Не уследил за дочкой, шлюхой становится.

 

Аня отпускает Славе пощёчину.

 

С л а в а (словно не заметив пощёчины): Вот так мне и представляется семейная идиллия. Битьё тарелок, кухонные погромы. Интересно, почему супруги всегда предпочитают выяснять отношения на кухне, даже, если они живут вдвоём в одной квартире, где есть зал и спальня. Надеюсь на то, что мы будем выяснять отношения в дальнейшем не в присутственных местах, не на глазах у твоих любовников?

А н я: А ты мне позволяешь заводить любовников?

 С л а в а: Как вшей.

 А н я: Ты ничего не испытываешь ко мне, и я в этом не виню тебя

С л а в а: Вот уж спасибо. А он, значит, тебя любит? Полюбил за три часа, и, наверное, не раз. У вас как, любовь с первого раза или с последующего за ним…

 М о л о д о й: Ваши подозрения напрасны, между нами ничего не было. Я всего лишь успокоил Аню, мы разговорились, время пролетело быстро, а теперь я проводил её до дома.

А н я: Да… и я любезно пригласила на чай.

 П. Г.: А что, очень даже может быть. Я, вот, товарищей тоже на чай с печеньями позвал.

 М о л о д о й: Ну вот, видите.

 С л а в а: А почему ты не хочешь замуж, у тебя всё равно выхода нет?

А н я: Это угроза?

 С л а в а: А считай, что так.

 П. Г.: Не дури, Анька, сама виновата… зачем с парнем пришла?

А н я(почти плачет): Так он же провожал, что в этом такого?

П. Г.: А такого, что есть у тебя кому провожать.

 А н я: Но он почему-то не побежал за мной тогда?!

 С л а в а: Упрёки, одни упрёки! А ты смелой стала, показываешь характер. Только одно уясни, на будущее – не всегда нужно быть прямой и в курсе дела, а ты парень, не будь таким простаком (Садится за стол, наливает всем). Пётр Геннадиевич, принеси стакан для молодого человека.

 

Пётр Геннадиевич уходит в дом.

 

А н я: И для меня тоже. (Следуя за отцом в дом, поднимается к себе в комнату).

С л а в а: С тобой у нас отдельный разговор. (Молодому). Присаживайся, не бойся.

М о л о д о й: А мне, собственно и нечего бояться.

 

Пётр Геннадиевич на кухне, к нему подходит Рыбак.

 

 Р ы б а к: Мы, наверное, пойдем, Пётр Геннадиевич, у вас тут семейные неурядицы, и мы, наверное, лишние здесь.

П. Г.: Нет… нет, пожалуйста, останьтесь, не уходите, вы абсолютно правильно заметили! Они может до мордобития дела не доведут при посторонних, глядишь всё гладко пройдёт! Вот, возьмите, чай для вашей жены, с её любимыми печенями.

Р ы б а к: Спасибо, а я, глупец, высказал всё сегодня жене и зачем? Теперь всё пойдет ко дну.

П. Г.: Нельзя всё в себе держать, вы правильно сделали, я сегодня тоже взболтнул лишнего, однако не жалею… даже отлегло от сердца.

Р ы б а к: У меня всё наоборот, всё скребёт, а ей, бедняжке, какого было услышать такую исповедь. Но мне показалось, что она была готова к этому, ждала, когда же я заговорю, наконец.

 П. Г.: Хотя вот у меня вышло не так, как я задумал.

Р ы б а к: Расскажите!

П. Г.: Длинная история… Отнесите жене чай, а то остынет, и она подумает, что мы решили таким образом продолжить над ней издеваться и, может, выплеснуть в нас этот чай.

Р ы б а к: А вы… а вы считаете, что я над ней издевался?

 П. Г.: С чего вы это взяли?

 Р ы б а к: Но вы же сами произнесли. П. Г.: Ох-ох-ох, наверное, оговорился, видите, нервничаю ещё немного, и неизвестно чем всё это дело закончится… Идите, возьмите печенья и не отчаивайтесь.

 

Из домика выходит Рыбак.

 

 Р ы б а к(ставит на стол чашку с чаем , рядом кладет блюдце с печеньями): Это тебе дорогая!

 Ж е н а р ы б а к а(холодно): Спасибо.

 С л а в а( продолжает разговор с Молодым): Напрасно ты так думаешь. Иногда нельзя быть ни в чём уверенным. Даже я до конца не верю, что Анька чистейшее непорочное создание. И тебе, наверное, показалось, что в ней искорка заложена, то разгорающаяся и доступная всем, то потухающая и закрытая от целого мира…(Указывая рукой на дом). В этом вот чулане.

М о л о д о й: А для чего вы на ней женитесь, если видите в ней только грязь?

С л а в а: Замечательно… без пошлости и мерзости человек перестаёт носить своё гордое имя Че-ло-век. Ведь, вот…( Отрывает с яблони листок). Листок, он непорочен и безгрешен или яблоня, например, однако яблоки на ней мерзкие и кислющие.

М о л о д о й: Если так рассуждать, значит и вы негодяем являетесь.

 Ж е н а р ы б а к а: Да, в большинстве своём они такие.

 

Слава неодобрительно смотрит на жену рыбака, после чего она, делая глоток из чашки, поднимается с лавочки и начинает прогуливаться по саду. Входит Пётр Геннадиевич со стаканами.

 

 С л а в а : Ты несколько перегибаешь. Жаль, что ты ещё плохо разбираешься в людях, это характеризует тебя не с лучшей стороны.

М о л о д о й: И не разбирающиеся в чужих характерах, значит, тоже не совсем нормальные?

 С л а в а: Напрямую никто не признается в своих недостатках. Кто говорит об этом в открытую тот действительно ненормален.

М о л о д о й: И много таких?

С л а в а: Хватает, с каждым днём всё больше.

 

Пётр Геннадиевич разливает самогон в стаканы.

 

П. Г.: Начали с коньяка, а заканчиваем самогоном, что может быть хуже?

 С л а в а: Хуже?… если бы мы начинали и заканчивали этим самогоном и вообще, утром всё было как нельзя лучше. (берёт стакан в руку). Ну, чтоб не последняя.

 

Все кроме Жены рыбака, прогуливающейся по саду, выпивают.

 

 П. Г.: Ух, оторва, злой напиток!

Р ы б а к: Действительно, опасный!

 М о л о д о й: Сделанный руками человека! Терпение и труд…

 

Из дома выходит Аня с неприязнью глядит на стол, за которым сидят мужчины, замечая одиноко прогуливающуюся Жену рыбака, устремляется к ней.

 

С л а в а: Анюта, солнце, Куда же ты?

 

Аня, не обращая внимание на мужчин, подходит к жене рыбака.

 

А н я( Жене рыбака): Вам одиноко?

 Ж е н а р ы б а к а: Да, мне одиноко, уже много лет, но я думаю, всё это должно скоро пройти.

С л а в а: Небось, сплетничают. Сейчас эта наговорит ей не пойми чего, научит жизни. Твоя жена решительно настроена против нас.

Р ы б а к: Неправда, она чуткий и отзывчивый человек. Она много знает и сможет подсказать этой девочки.

С л а в а: Слушай, защитник, может ты пойдёшь и скажешь Ани, что я негодяй, подонок, и ко мне, вообще, опасно приближаться.

 Р ы б а к: Ну, об этом, я думаю, вы сами ей поведаете.

 С л а в а: Посмотрите, мужики, сострил, да? Ты не феминист случаем?

 Р ы б а к: Инженер

. С л а в а: А что инженер не может быть феминистом!?

 М о л о д о й: Инженер в своём проекте может быть кем угодно, даже феминистом, на то он инженер.

С л а в а: За тебя, инженер!

 Р ы б а к: За счастье!

П. Г.: Ну хоть за счастье!

Ж е н а р ы б а к а(равнодушно): Я смотрю, ты не можешь никак определиться, так они за тебя сейчас всё и решат. Их больше и ты ничего не сможешь с этим поделать.

А н я : Подскажите, как мне поступить. Вы старше, должны лучше чувствовать людей, разбираться в такого рода ситуациях.

 Ж е н а р ы б а к а: Мне ещё никто не говорил, что я похожа на женщину, прошедшею через войну с мужчинами.

 А н я: Ну, если вас это так задело. (Собирается уходить).

Ж е н а р ы б а к а: Постой, может быть, я и смогу тебе помочь.

 Аня(восторженно): Это было бы замечательно!

Ж е н а р ы б а к а: Ты не можешь выбрать одного из двух, я правильно поняла??

 А н я: Вы знаете, за сегодняшний день так много всего произошло: сначала мне было сделано предложение, я согласилась, а потом немного погодя, подумав хорошенько и оценив ситуацию, начала сомневаться в своём выборе, когда приехал этот человек на машине и наговорил массу неприятных вещей.

Ж е н а р ы б а к а: А они не показались тебе правдой!?

 А н я: Отчасти, он сказал, что мне не придётся надеть белое платье, что чернота над всеми повисла.

Ж е н а р ы б а к а: Я помню, он говорил много и достаточно жестко, мне даже показалось, что он нам хотел отомстить, причинить боль, а за что… ума не приложу, и после этого ты стала сомневаться в своём выборе, и потому сбежала? Да?

 А н я: Мне хотелось остаться одной, почувствовать себя хотя бы на некоторое мгновенье свободной и понять, что действительно мне нужно.

Ж е н а р ы б а к а(Встревожено) : А разве ты не одинока и не свободна?.. Хорошо, допустим свободы ты лишена, но одиночество… оно и во мне и в них разлито … ( Показывая на мужчин). И сколько бы мы вместе не проводили времени, и на какие темы только бы не общались, от каждого из нас по-прежнему веет чужым, непонятным запахом. Выйдя замуж за одного из них, ты будешь так же одинока, беря на себя, вдобавок, одиночество другого.

А н я: Вы прожили именно такую жизнь?

Ж е н а р ы б а к а(равнодушно) : А ты считаешь, я уже отжила своё?

А н я: Нет, ну что вы.

 Ж е н а р ы б а к а: Девочка, посмотри на моего мужа, так, невзначай.

 А н я (Смотрит): Ну, посмотрела.

Ж е н а р ы б а к а: Тебе кажется он хороший человек?

А н я: Я не знаю, я же с ним не знакома.

Ж е н а р ы б а к а: Вот и я тоже о нём ничего не знаю. А ты говоришь опыт. Я такая же, как и ты, может быть, я только начинаю: либо этот день старт на пути к счастью, либо ничтожный финиш, на котором не может быть победителей.

А н я: Так значит, вы мне ничего не посоветуете?

 Ж е н а р ы б а к а: Почему ?.. иди в дом и отдыхай, не ввязывайся сегодня не в какие разговоры, ночь всё-таки и они пьяные, а завтра, может, начнётся война и нас заберут на фронт санитарками, и тогда этого дня как и не было, а переживания и мучения окажутся напрасными, ведь на войне прошлая жизнь не в счёт, она и не пригодится…(Собирается уходить). Спокойной ночи всем, Пётр Геннадиевич, Я ещё зайду на печенья, как-нибудь.(Уходит).

Р ы б а к(тревожно): Дорогая, подожди!!!

П. Г.: (Жене рыбака) Заходите, заходите, с нетерпением буду ждать. (Рыбаку). А может, останетесь?

 

Жена рыбака ушла, Рыбак чуть ли ни бежит за ней. Аня уходит в дом и поднимается к себе в комнату.

 

С л а в а( Рыбаку): Ага, беги, да!

П. Г.: Удочки, удочки забыли!!!

 

 Рыбак возвращается.

 

Р ы б а к: Эх, не видно её, - дорогой, наверное, другой пошла. А зачем? До свидания, Пётр Геннадиевич!

П. Г.: До свидания.

 

Рыбак уходит.

 

С л а в а: Поплавки не растеряй, крючком за что-нибудь не зацепись! Пётр Геннадиевич, а чего он с нами не попрощался? Мы для него что, не люди?

 П. Г.: Зачем на жену его понёс всякого? Вот он, наверное, на тебя обиделся.

С л а в а (показывая на Молодого): И на него тоже? Может, приревновал? (Смеётся). Вроде парень ты неплохой. Да все мы тут ребята дай дороги, однако проверить тебя хочу: врёшь ты или нет.

П. Г.: А что ему врать?

С л а в а: А что всем врать? Тебе, мне, ему. Я никому не доверяю.

 М о л о д о й: На каком основании вы…

С л а в а: А на каком я должен тебе верить? Анька, живо сюда, я второй раз повторять не буду!

П. Г.: Спать легла, не буди её.

С л а в а (Петру Геннадиевичу): Может ты разбудишь? (Молодому) А может ты?

П. Г.: Хорошо, я пойду позову, всё равно ты не отстанешь. (Уходит).

 

Пётр Геннадиевич заходит в дом. Стоя у лестницы, ведущей на второй этаж, он начинает пошатываться и хватается за голову.

 

 П. Г.: Ой… голова, что-то кружится… Аня!!! (Ложится на кровать).

 

Аня неторопливо спускается, но когда видит лежачего отца, ускоряет шаг.

 

А н я: Папа, что с тобой?

 П. Г.: Голова закружилась, скоро должно всё пройти! Дай мне таблеточку!

 

Аня шарит в аптечке и достает нужную таблетку.

 

А н я: Вот, кажется она, сейчас принесу воды. (Приносит стакан воды ).

 П. Г.: Ой-ой перенервничал сегодня.

А н я: Да и не только ты. Все вы сегодня из-за этого нервные.

П. Г.: Ты бы поговорила со Славой, объяснила бы ему, что у вас там произошло.

 А н я: А ничего у нас и не происходило, подумаешь до дома проводил, а он взял и скандал поднял.

П. Г.: Да ты ему так об этом и скажи, чтобы отстал, а то до утра выяснять будет, а того гляди и чего хуже случится: подерутся или поубивают друг друга. Ты мне скажи: кто тебе всё-таки ближе Слава или этот?

 А н я: Не тот и не тот, да мне и дача эта не нужна. Наверное, я городской ребёнок.

П. Г.: И стоило на свадьбу соглашаться. Я виноват, сам сосватал.

А н я: Откуда же ты знал, что я такая… сама по себе?

 П. Г.: В этой жизни никто сам по себе быть не может. Кто-то от кого-то должен зависеть, иначе был бы сейчас хаос.

А н я: А я не хочу ни от кого зависеть, это же противоестественно!

П. Г.: Ты уже от многого зависишь. Например, от того, же что они сейчас там решат. Я думаю, тебя там никто спрашивать не будет.

А н я: И ты считаешь так должно быть?

 П. Г.: Ты моя дочь… отвечу… что не должно, но если бы ты была не моей дочерью, то я бы ответил иначе.

А н я: Всё равно, что сдаться в плен.

П. Г.: Судьба такая быть пленёнными, а обойти её никак нельзя. Не желаешь быть в зависимости - умри, потому что выхода другого просто не будет. Из этих двух суждений можно выбрать только одно.

А н я: Значит у меня один выход - это смерть?

П. Г.: Отнюдь. Ты можешь всё изменить. У тебя есть шанс, каждому человеку даётся возможность пойти верной дорогой, но он сам выбирает какую-то узкую песчаную тропинку, по которой осторожно пробирается, оглядываясь по сторонам, а какой интерес в этом вечном напряжении?

А н я: Значит, ты понял, о чем говорил этот человек, который приезжал на машине?

 П. Г.: Вообще-то да. Я не хотел признавать его слов, но он говорил истину, и поэтому я поверил.

А н я: И ты считаешь, что всё как он сказал, сбудется?

П. Г.: Нет, не думаю. Мне кажется, он всего лишь хотел заставить нас боятся, впасть в отчаяние, может он просто над всеми нами пошутил. Иди на улицу поговори с ними.

 А н я: Ох… нельзя ли до утра подождать?

 П. Г.: Надо решить сейчас. Повесь, пожалуйста! (Подаёт Ане пиджак, та вешает его в шкаф, затем накрывает отца одеялом). Зачем время тянуть, тем более есть такая возможность. Не собирать же их специально потом вместе.

 А н я: Да, наверное, стоит объяснить им всё. Пусть они поймут, что я рождена, чтобы жить самой для себя. ( Идёт на кухню и выпивает стакан воды). Отец? Спишь? Пойду!

 М о л о д о й: А пускай и было ведь вы её не любите.

С л а в а: Я не стану тебя бить, лишь потому, что для начала хочу выяснить правду.

М о л о д о й: Вы правде не поверите, правда для вас это то, что вы хотите услышать. И что же вас больше всего интересует? Не скрывайте, говорите начистоту.

 

Из дома выходит Аня, все замолкают.

 

С л а в а: По-моему, ей есть что рассказать.

 

Аня неторопливо прохаживается вокруг стола, за которым сидят Слава и Молодой.

 

 А н я(величественно): Я не люблю тебя, Слава!

С л а в а: Так значит было?

А н я: Было!

 С л а в а: Ты хотела показать свою независимость?

 А н я: Нет, погулять перед свадьбой, которой не состоится.

С л а в а (Молодому): Она тебя использовала, а ты мне о чувствах говорил!

 А н я(Иронично): Он действительно об этом говорил?

 С л а в а: Насколько я понял, да.

 М о л о д о й(грустно): Ты в самом деле лгала?

С л а в а(бодро): Наивный простачок.

 М о л о д о й: И вы не лучше.

А н я: Имею я право хоть раз в жизни быть с кем-нибудь открытой, так ты мне и подвернулся. Не я ведь за тобой побежала…

 М о л о д о й(в отчаянии): Но я всего лишь хотел помочь, успокоить, я видел как ты страдаешь!

 С л а в а: Неотложка, скорая помощь, взгляни, как ты её реанимировал. Как бы нас с тобой потом не пришлось подлечивать.

А н я: А вы, Слава, Как всегда на своей волне. Слава Богу, что между нами ничего не будет.

С л а в а(копируя Петра Геннадиевича): Дурная баба, ещё толком в жизни ничего не понимает, а в будущее смотрит.

М о л о д о й: Зачем вы о ней так? Отдохните, а завтра и поговорите тогда, стоит ли торопится?

А н я: Я тоже хотела после всё обсудить, но ты Слава пожелал прояснить всё сиюминутно. Так вот и получай!

С л а в а: А завтра утром у тебя было бы уже другое мнение? Так я понимаю?

 А н я: Не исключено, всё может перемениться. А вдруг завтра настанет война, и вы уйдёте на фронт, а я пойду в санитарки, то этот разговор уже не будет иметь никакого смысла?! Мы все окажемся разведены по разные стороны жизни.

 М о л о д о й: А если войны не будет, и всё останется по-прежнему?!

А н я: Так как было?

 С л а в а(Молодому): Я думаю, она этого не допустит. Тут есть вещи не вполне понятные, которые не укладываются у меня в голове. Так быстро поменять своё решение. Ты, словно, повзрослела на несколько лет, будто бы прошла большую сложную жизнь.

М о л о д о й(Нервничая): Я не хотел делать во вред.

А н я(Молодому): Ты мне приоткрыл глаза, спасибо. Но ты исчерпал себя, и уже не представляешь для меня никакого интереса.

 С л а в а: Ха-ха-ха! Обидно слышать? Расплата за искренность такова.

 М о л о д о й: Ничего подобного! Это всё какое-то недоразумение! (Ане). Ну, скажи, что ты врешь, пожалуйста!

А н я (Смеётся): Нет! (Уходит в дом).

С л а в а(цинично): Не жди пощады и не умоляй. Ты кажешься жалким и беспомощным. М о л о д о й (Хватая Славу за руку): Но несколько часов назад она говорила по-другому, вы не верите мне?

 С л а в а ( убирает от себя руку Молодого): Очень может быть. А в итоге?.. (Показывает на дом). Слушай, я перестаю тебя уважать, ты совсем раскис. (Садится ближе к нему и обнимает по-дружески). Хуже женщины прямо. (Смотрит на бутылку). И полечить тебя нечем… странно несколько минут назад хотел тебя побить, а теперь жалею. Ты ещё совсем мальчишка. Я тоже когда-то был таким, но со временем всё проходит. Восприятие мира становится сугубо коммерческим, все черствеют, а если поддашься невзначай какому-нибудь душевному порыву, то всё, пропал, просто трудно потом придти опять в той же форме в этот брутальный мир, а двойственность, как известно, грозит сумасшествием, или ещё хуже – смертью. Вот и приходится держать себя на поводке, чтобы лишний раз не сорваться. (Задумчиво). И я почти сегодня себя не удержал. А тебя она сломала пополам!

 М о л о д о й(чувственно): Я по началу думал, что смогу ей помочь!

 С л а в а(резко): Помог?!! Помощничек!!! И в какой она ввязалась конфликт?!! Я что ли причиной всему стал?!!!

 М о л о д о й(нерешительно): Отчасти, вы усугубили только. А проблемы у неё возникли давно, с тех пор как мать умерла.

 С л а в а: И про это она тебе тоже рассказывала? А интересно, про меня что-нибудь говорила?

М о л о д о й: Да, немного. Она заявила, что ей предстоит выйти замуж за человека, который не умеет сочувствовать, и она будет с ним несчастна.

 

 Слава убирает руку с плеча Молодого и немного отодвигается от него.

 

 С л а в а: Прямо так и сказала?

М о л о д о й: Ну да. Только не надо злится, вы и сами понимаете, что она отчасти права.

С л а в а: А что я могу сделать, раз так обстоятельства сложились, ну если бы… быть таким, как ты, например, только не обижайся, я бы ничего в жизни не добился, в нашей финансовой сфере по другому. Вот она со своим характером, могла бы добиться больших успехов.

М о л о д о й: И всё же она страдает от непонимания, от ощущения собственной ненужности и потому злится на всех.

С л а в а: Она скверно поступила. По сути предала и тебя и меня. Изменила мне с тобой, и стоит ли ей теперь жить на свете?

 М о л о д о й: В её ситуации это простительно.

С л а в а: Независимо от ситуации необходимо думать не только о себе. А? Чего молчишь?

 М о л о д о й: А вы не такой уж и плохой человек. Сначала вы показались мне просто животно-подобным существом, пьяницей. Но сейчас этот образ в моих мыслях рассеялся.

С л а в а: Вот и она думает, что я последняя скотина. Сейчас я схожу к себе и принесу чего-нибудь выпить… нет, у меня ничего не осталось, пройдусь по соседям, ты никуда не уходи, хочу почувствовать как мы в едином ударе придём к обоюдному согласию. ( Уходит).

 

 Молодой сидит некоторое время один, отрывает листья от яблони. Видит, как в окне промелькнул силуэт Ани, идёт к дому смотрит в окно Аниной комнаты на втором этаже.

 

Выбегает Аня, одетая в какое-то поношенное белое платье, весьма помятое, и вешается Молодому на шею, целует его.

 

 А н я: Прости, прости, прости меня!

 М о л о д о й(удивлённо): Что ты делаешь?

А н я: Я притворялась, мне нужно было, чтобы он понял, что мне никто не нужен, тогда мы с тобой начали бы заново, ведь чувства нас ещё не покинули, не так ли?

 М о л о д о й: Нет, нет! Я по-прежнему влюблён в тебя! но нельзя ли было так не разыгрывать нас?

А н я: Правда, жестоко?

 М о л о д о й: Не то слово! (Пытается смеяться) Я уже поверил в то, что ты сошла с ума!

А н я: Это значит, что я хорошая актриса.

М о л о д о й: А мы тут думали, как, почему, что с ней. Ты знаешь, Слава не такой уж и плохой человек, он многое понимает, только боится произносить это вслух.

А н я: Зачем ты о нём вспоминаешь? Он ведь может нам помешать быть вместе. Он настырный, привык добиваться своего.

М о л о д о й: Хотя он сказал, что я абсолютно не умею разбираться в людях, и может быть ты и права.

А н я: Погляди, какая чудесная летняя ночь. Хотя немного и прохладно, но с тобой мне тепло, как под одеялом. (Целует его в щеку и прижимается к нему ещё сильнее).

 М о л о д о й: А где отец?

А н я: У папы закружилась голова, он лёг спать. День для него слишком полный впечатлений.

М о л о д о й: И для меня тоже. Как нам быть теперь?

 А н я: Может, уедем в город, возможно, в другой, где нас никто не знает, начнём там жить, осуществлять свои мечты, помнишь, о которых мы говорили на поляне?

 М о л о д о й: Это было бы чудесно. Только вместе мы сможем добиться всего, чего хотим.

А н я: Но не здесь, где всё тускло и безжизненно. Необходимо скорее отсюда уезжать. Отец, я думаю, меня поймёт. Не всю жизнь, ведь он будет оставаться ко мне равнодушным, он должен хотя бы в память о маме, сделать добрый жест, я, как никак, его дочь.

 М о л о д о й: Я думаю, он поймет. У меня есть немного денег, которых нам хватит на первое время.

 А н я: Я тоже возьму у отца немного. Хоть нам будет трудно, но я к этому готова.

 М о л о д о й: Он обещал вот-вот придти.

А н я: Слава?

 М о л о д о й: Да, он сказал, что сходит за выпивкой и вернётся.

А н я(встревожено): Так, он живет здесь неподалёку.

 М о л о д о й: Он сказал. Что пойдёт по соседям, ведь у него всё закончилось.

А н я: Что же делать? Бежим сейчас?!

 М о л о д о й: Как? Надо получше всё обдумать и потом отец…

А н я: Отец не пропадёт. Необходимо делать в жизни безумные и безрассудные поступки и может только тогда и повезёт.

М о л о д о й: Хорошо. Мы уедем. Спасибо за то, что можешь чувствовать.

 

Входит Слава.

 

А н я(испуганно): Слава?

С л а в а: Ага, вы уже вместе, не успел я отойти. Как…

М о л о д о й: Слава, я хочу тебя обрадовать, она нашла выход, она умеет чувствовать.

 

Слава приближается к ним.

 

 А н я (Славе): Я ненавижу тебя!!!

 

С этими словами Слава бьёт ножом Ани в живот. Молодой кричит, просит Славу опомнится.

 

 М о л о д о й: Нет, она ведь спаслась, не смей!!! Слава наносит ещё несколько ударов. Аня падает на землю.

 

Молодой бросается к ней и начинает целовать безжизненное тело своей возлюбленной.

 

 С л а в а: Жаль, что ты меня не понял (Кидает нож на стол, садится на лавочку, закрывает руками голову и начинает скулить).

 

Молодой сидит у трупа Ани, гладя его по голове.

 

М о л о д о й: Не умирай, мы уедем! (Славе) Мы уедем отсюда, она может любить! Зачем ты так поступил? Аня, мы сейчас же соберемся и отправимся, куда ты захочешь, только не умирай. Ну что со мной станет, а? Да кто-нибудь сделайте же что-нибудь!!! (Бьёт кулаком по яблони). Аня постарайся выжить. Это ты убил её!!!

 С л а в а: Заткнись, щенок, она сама вынесла себе такой приговор и ни тебе за это говорит, – сам причастен!

 М о л о д о й: Анечка, Анечка! Мы хотели начать жить вместе! Она любила меня!

С л а в а: Возьми! (Протягивает ему нож). Всё можно поправить, отправишься к ней и деньги там не нужны, проживёте.

 М о л о д о й: Ты был прав, я совершенно не разбираюсь в людях. Я ошибся в тебе. Анюта, открой глаза, поцелуй, прижмись ко мне покрепче! Представь, как будто сильно замерзла, твоё тело дрожит, и ты хочешь согреться, как сегодня, ну… Анечка!?

С л а в а: Глупый ты человек, разговариваешь с трупом… да и я тоже. ( Бьёт кулаком по столу, потом закрывает лицо руками и вновь продолжает скулить).

 

 Вбегает совершенно ошарашенный Рыбак.

 

 Р ы б а к: Что здесь произошло? (Видит труп Ани). Боже мой!

М о л о д о й: Меня убили, убили жизнь мою!

Р ы б а к(мнётся): А я пришёл сообщить, что… Марьюшка потонула в пруду

С л а в а (Смеётся): Вот и закончился наконец-то этот проклятый день!

 

В это время Пётр Геннадиевич спал и, наверное, ему снился тот день, когда они с женой гуляли вдоль берега моря, только теперь рядом с ними бегала их маленькая дочка Аня.

 

ВСЁ.

 

 Март 2004