Ондатровая шапка
Всю жизнь мечтал Иван Ильич об ондатровой шапке.
Впрочем, не всю, до сорока лет были у него мечты куда круче.
В начале рыночной поры проявил он изворотливость и основал кооператив. Начинал с записи и продажи кассет, поднакопил денег и стал приторговывать компьютерами. Женился на молодой, красивой, но скромной девушке, которая была ему верной помощницей на сделках, и съездил с ней несколько раз за границу, раз даже на Канары.
В ту пору имел Иван Ильич, без проблем, целых две норковых шапки: с козырьком и ушанку, а мечты его простирались до приобретения высотного торгового здания, над которым будет сиять в небе голография с именем горячо любимой жены.
В общем, всё как у людей.
Всё рухнуло в одночасье. Наступил дефолт. Запасы национальной валюты обесценились, а компьютерная техника так быстро развивалась, что цены на неё тоже обрушились. В мыле пытался Иван Ильич спасти положение, однако, когда ранее уважавший его поставщик, швырнул в лицо предпринимателя его «деревянные» — предоплату за большую партию товара по договору — то хватила бизнесмена кондрашка.
Очнулся он в больнице, рядом сидела верная супруга со следами на лице от медленно стекающих слёз. Врачи выявили сразу два грозных заболевания: инфаркт и эпилепсию, дремавшую в организме до поры до времени, и вышел Иван Ильич на пенсию. Рассчитался кое-как с долгами, а на жизнь ничего не осталось.
Пару лет протянули они, продавая что попало от прежней жизни, потом и это кончилось. И жили на скромную зарплату жены и издевательскую пенсию по инвалидности. Всё, как у людей.
Из шапок, за давностью лет, полез пух, и Иван Ильич всё время следил, когда снимал головной убор в присутственных местах, чтобы не прижать его к пальто. С тех пор и начал мечтать он об ондатровой шапке, новую норковую никак не потянуть — цена в три пенсии. Но и на ондатровую выделить месячный доход не удавалось.
Стал Иван Ильич тихим и замкнутым, говорил мало слабым голосом, ходил осторожно, всё время прислушиваясь к сердцу и чему-то такому, что постоянно поджимало и крутилось в голове и порой разряжалось конвульсивными припадками. Впрочем, подробностей приступов сам страдалец не видел — терял сознание, а жена никогда ему не рассказывала об этом, да и сам он не желал знать деталей своего сумеречного состояния.
В магазинах и на рынках примеривался Иван Ильич к шапкам, бывало торговался, но всё никак не хватало денег.
- Вот, если бы я вышел на пенсию по старости, то прибавилось бы пятьсот рублей, — мечтал мужчина, но, к сожалению, до пенсионного возраста было ещё далеко.
И тут бывшему предпринимателю подфартило.
Реденько подрабатывал он ремонтом компьютеров по старой своей специальности, много работать не мог, при малейшем умственном напряжении скакало вверх давление, и жена не позволяла ему перетруждаться. Да и заказчики были случайные, только если попадались от старых знакомств.
Но сумел мастер восстановить дорогой цветной лазерник, с которым владелец, было, распрощался, и получил зараз тысячу рублей.
- Катя, смотри, я тыщу заработал! — с гордостью показывал жене новенькую синюю бумажку.
- Пойдём шапку брать, я аванс сегодня получила, — отвечала Катерина, — а то так и не соберёмся.
В универмаге шапка им понравилась: ровная, мягкая на ощупь, с высокой тульей, модного светло-коричневого цвета. Но не хватило четырехсот рублей. На рынке шапки были поплоше, и мех колючий, и тулья пониже, но стоили дешевле на пятьсот рублей. Семейная пара перестала размышлять, что купить, когда наткнулась на единственную шапку большого размера, не сжимавшую больную голову Ильича, большие размеры были в дефиците.
С тех пор всегда Иван Ильич перед выходом на улицу надевал новую шапку и с удовлетворением смотрелся в зеркало. Если рядом случалась жена, то счастливый собственник обновки непременно прокручивался перед ней, а та всплескивала руками и вся светилась:
- Ну до чего же ты у меня красивый!
И смотрелся Иван Ильич в новой шапке солидно, как в прошлые времена, когда каждый считал за честь пожать ему руку. Даже старые знакомые, которые с некоторых пор всегда куда-то спешили при встрече с бывшим партнёром, останавливались теперь поболтать, справиться о здоровье и спрашивали, не пошёл ли Ильич снова в гору.
А тот искренне заявлял, что дела пошли на поправку, что возрождает старый бизнес на базе новых технологий. Ему верили, так как всегда почитали его талант и предприимчивость.
И решил бывший бизнесмен съездить к хорошему старому другу в другой город, попытаться завязать новое дело с его помощью. В своё время, спас он товарища от уродующей экзекуции, когда крутые парни привязали того к батарее, заставляя платить проценты за «крышу».
Дозвонился Иван Ильич до друга, и тот обещал ждать. Надел всё самое лучшее, сохранившееся от прежней жизни: чёрный итальянский костюм в мелкую белую полоску, голубую рубашку со стоячим воротником, галстук от Диора, турецкую дублёнку, которую надевал очень редко, по торжественным случаям, и кожаные сапоги, которые по такому случаю сносил в ремонт.
И осторожно натянул перед зеркалом новую ондатровую шапку. Собственно, только её и не хватало для полной джентльменской упаковки. Экономя на всём, прихватил бутылочку хорошего коньяка.
Невезуха началась сразу, как приехал он под вечер в губернский город. Так и было задумано: посидеть на ночь за благородным напитком, повспоминать прежнюю жизнь и сделать намётки на новую.
Автобус сбросил его прямо в снег — Иван Ильич попросил притормозить на незапланированной остановке. Еле вырвал он полу дублёнки, прищемлённую быстро закрывшейся дверью, и по инерции ткнулся руками в колючий от мороза снег, разбросав вещи из распахнувшегося дипломата.
- Ничего, ничего, — успокаивал себя путник, потирая замёрзшие вмиг запястья, — соберу всё, а там меня Валера ждёт с горячим ужином.
И он любовно очистил от снега выпавшую бутылку с коньяком.
Однако прямую дорогу к товарищу перекрыл длинный обрывистый котлован — впритык к старым зданиям строилось гигантское новое. Пошёл Иван Ильич в обход, по незнакомой для него дороге и как-то потерялся среди однотипных зданий.
Смеркалось. Проморозило градусов до тридцати. Говорила ему супруга: «Подожди, станет потеплее» — «Да что я, старик, что ли? — упёрся муж, — ждёт Валерий меня, неудобно».
По такому холоду никого кругом не было, чтобы спросить дорогу. Пробегала мимо девушка, вся в светлом мехе, с заиндевелым от дыхания воротником и в острой, отороченной куницей, шапке.
- Эх, мне бы такую, — с воодушевлением, сменившемся тоской, подумал бывший дон Жуан, страсть как обожающий Снегурочек.
- Девушка, простите, не подскажете, как пройти…
«А куда?» — замолчал Иван Ильич, адрес он забыл дома и вспомнить не мог теперь, память стала хромать незаметно для обладателя прежде умной головы.
Снегурка затормозила на миг и, не дождавшись от путника чего-нибудь членораздельного, фыркнула:
- Пить надо меньше!
Попытался Иван Ильич зайти в какой-нибудь подъезд и попросить у жильцов телефон, чтобы позвонить другу, но все подъезды были закрыты кодовыми замками без домофонов. Мороз крепчал с той яростью, которая наступает с угасанием холодного зимнего солнца.
На счастье замерзающего к подъезду подошли два парня, один из них стал набирать код.
- Ребята! — воспрянул духом Иван Ильич, — из другого города я, заблудился, есть у вас телефон — другу позвонить?
- Телефон? — зыркнул второй, усатый парень, на замёрзшего мужчину, — телефон есть, пойдёмте с нами.
Первый открыл дверь и вошёл в подъезд, за ним другой, просунул голову внутрь тёплого воздуха и Иван Ильич. Тут усатый резко сорвал с его головы ондатровую шапку, вытолкнул под грудь наружу и захлопнул дверь.
Мужчина стоял очумело на морозе с непокрытой головой.
В мозгу завертелись тёплые радужные вихри, которые закручивали голову в одну сторону. Иван Ильич чему-то улыбнулся и медленно осел на запорошенное снегом бетонное крыльцо.
