ТБИЛИСО
«Тбилисо – столица светлая моя,
Ты судьбу свою вновь обрела.
Не найти в других краях таких красот…»
П. Грузинский. «Песня о Тбилиси».
Я в командировке в Рустави, новом индустриальном социалистическом городе, где первой и единственной достопримечательностью - памятник Ленину, а потому в каждый из своих трёх дней я, освободившись от дел, приезжаю в столицу Грузии - Тбилиси и выхожу на главную улицу города – проспект Шота Руставели.
Ветвистые платаны, цветники, зелёные газоны, сады и небольшие скверы, выходящие к проспекту, старые каменные глыбы, на которых высечены афоризмы из «Витязя в тигровой шкуре» – всё это вместе со зданиями разнообразной архитектуры и есть любимый тбилисцами проспект. За Академией художеств, что по улице Грибоедова, «во весь отвес, как книга с фронтопсисом», - писал в своё время Борис Пастернак, - восходит обычно тёмнозелёная, а сейчас в разнообразии осенних красок, гора Мтацминда. Грибоедов называл её «самой пиитической принадлежностью Тифлиса». На сегодня это цель моего путешествия. На протяжении столетий гора была необитаемой. Первым на ней поселился Давид Гареджели, один из тринадцати миссионеров, возвращавшихся из Сирии в Грузию в начале 6 –го века для возвеличивания христианства и позже объявленный святым. Поэтому гору ещё называют Мамадавиди, что означает Святая гора, или гора отца Давида.
Я долго искала станцию подвесной дороги, а она оказалось совсем близко – в большом административном здании с угловой башней и шпилем, где с торцевой стороны размещается Союз кинематорграфистов Грузии и Дом кино. Через проход в длинной аркаде первого фасадного этажа я прохожу к ажурной нижней станции, захожу в вагончик и он несёт меня вверх. Захватывает дух от красоты и величия гор, от новизны и полноты ощущений. Страха нет совсем. Наверное, ему просто не хватает места.
Я чуть не опоздала. Пантеон закрывается, но я взываю к пониманию, и меня впускают. Я тороплюсь к могиле Александра Грибоедова (1795-1829), российского государственного деятеля и поэта, получившего известность как автор комедии «Горе от ума», и грузинской княжны Нины Чавчавадзе (4.11.1812 – 29.06.1857), у которой сегодня 170-я годовщина со дня рождения. Так совпало. Я тороплюсь на нижнюю площадку к увитой плющом нише с двумя могилами. Как сказал С. Есенин: - «И Грибоедов здесь зарыт,/ Как наша дань персидской хмари,/ В подножии большой горы/ Он спит под плач зурны и тари». Над одной из могильных плит бронзовая фигура женщины, в безудержном горе обхватившей руками крест надгробия, и надпись на боковой плите: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего тебя пережила любовь моя!». Это памятник А. Грибоедову, поставленной его женой Ниной, дочерью грузинского поэта князя Александра Чавчавадзе (1786-1846). Ей было 16 лет, когда она стала вдовой. Здесь же похоронен их преждевременно родившийся сын, которого успели окрестить и назвали Александром, и который прожил 1 час. Позже в гроте появилась второе надгробие – Нины Чавчавадзе, умершей от холеры в 1857 г. и все 28 лет проходившей в черном платье. Грузинские женщины часто ходят в черном, так что её вдовий наряд удивлял лишь первое время. Всё это дало повод сказать русскому писателю Я. Полонскому о могилах сына России и дочери Грузии: «Два горя – горе от любви и горе от ума».
Забыв о действительности, я стою в молчании и скорбном уважении к судьбе двух любящих сердец, которых она не пощадила. Лишь неделя счастья выпала на долю писателя и дипломата Александра Грибоедова и юной грузинской княжны Нины Чавчавадзе. Их венчали 22 августа 1828 г. в Сионском соборе в Тифлисе и после бала 26 августа у военного губернатора Тифлиса генерала Сипягина они уезжают в Цинандали, в имение Чавчавадзе в Кахетии – туда, «где вьётся Алазань».
Большой дом с широкой верандой, прохладные комнаты, тенистые аллеи и снежные вершины Кавказа… Какое счастье! И как горестна разлука.
Отравлялись в Персию большой свитой, в которой было более 100 лошадей и мулов. Пышные встречи в Эчмиадзине и Эриване, где тесть
А. Чавчавадзе был начальником Эриванской области. Не желая подвергать Нину опасности, Грибоедов оставил её в Тавризе – своей резиденции полномочного представителя Российской империи в Персии.
Больше они не виделись.
Александр Грибоедов был убит 30 января 1829 года толпой религиозных фанатиков, подстрекаемых теми, кого бесила настойчивость и дерзость русского посла в вопросе возвращения пленных, подданных России, на Родину.
Я слышу голоса экскурсовода и тороплюсь, к сожалению, присоединиться и послушать. Мы проходим к центральной части, где находится вырубленная в скале гробница великого сына Грузии – Ильи Чавчавадзе (1838-1907). На фоне красного мрамора – горельеф «Скорбящая родина» в виде бронзовой фигуры женщины с пальмовой ветвью в руках. Скульптор Яков Николадзе создал его в Париже в мастерской своего великого учителя Огюста Родена. Неподалеку и могила самого ваятеля, скончавшегося в 1951 г.
Оригинален памятник классику грузинской поэзии Важа Пшавела в виде серой каменной глыбы, доставленной из родного края поэта – горной Пшавии.
Мы проходим к могиле Екатерины Джугашвили, матери И. Сталина, умершей в июле 1937 г., и далее к могиле нашего современника – великого актёра, убедившего нас в величии крестьянина-виноградаря, Серго Закариадзе, похороненного в 1971 г.
Жаль, что пантеон закрывается и надо уходить. Мне легко здесь и кажется, что в воздухе витают души великих умерших, очистившиеся от земного греха. И можно поговорить.
Вечереет и загорается как бы второе «нижнее небо» городских огней, так хорошо видных с высоты. Несмотря на серьёзные предупреждения не возвращаться пешком, я через парк культуры и отдыха им. Иосифа Сталина благополучно спускаюсь вниз по крутой улочке, кажется, это была ул. Бесики, снова на проспект Руставели.
Я мотаюсь между Рустави, куда я приехала на комбинат, и Тбилиси и хочу как можно больше увидеть. Пытаюсь попасть на экскурсию и опаздываю. Сажусь в переполненный троллейбус и стараюсь хоть что-то увидеть в окно. Я не вижу и не слышу, как у меня местные «виртуозы», прикрыв мою сумку полой своего пиджака, вытянули кошелёк. Но благодаря смелой и гордой грузинке в чёрном, я получаю его обратно. Ей стыдно за своих «братьев» грузин и она не испугалась.
Выхожу на пл. Ленина (как-то теперь она называется?) и попадаю в тенистый сад Дворца пионеров и школьников. Дворцовый сад – это часть садов, некогда принадлежавших последнему грузинскому царю Георгию ХII. Дворец стоит на небольшом возвышении, перед которым платановая аллея с каменными скамейками для отдыха, где я и отдыхаю. Вплоть до февральской революции 1917 г. дворец служил резиденцией царского наместника на Кавказе.
В Дворце пионеров посещаю музей кукол в котором собрано свыше 1000 кукол из разных стран, но особенно широко представлены грузинские куклы, в том числе из поделочных материалов.
Я успеваю посетить Музей искусств Грузии, где собраны творения Пиросмани, не признанного современниками, и Картинную галерею.
Тбилиси манит меня своей стариной, где над быстрой Курой, как птичьи гнёзда примостились старые дома, и своими театрами, где мне так и не удалось побывать. Но я и за это благодарна судьбе.
В Тбилиси вылет самолёта задержан на 5 часов. А в Сухуми - на 12 часов, и мы всю ночь сидим в холодном и грязном аэропорту с голодными и тоже грязными собаками.
Мне очень жаль, что распалась наша большая и дружная семья, под названием Советский Союз, но как взрослые дети вырастают и покидают семью, так и союзные республики. Счастливого плавания.
Тбилиси 4.11.1982 . Луганск. 4.11.2002 г.
