Она запиралась от вас на тяжёлый затвор

и лишь иногда выходила курить в коридор,

и все её знали взъерошенной, нервной, курящей,

не видел никто, как бывала она настоящей.

Чтоб выпустить дым, поворотится нехотя к вам,

и новый затяг колесом по её позвонкам.

От газа угарного лёгкие с кожей слипались.

Когда незнакомые люди в потёмках шептались,

который вчера провожал, по которой цене,

ей было противно и жутко их слышать вдвойне,

что как бы заботу таили во всяком укоре.

Она продолжала молчать и курить в коридоре.

А как ещё быть? По-другому она не могла.

Блестящая лунная бляшка на убыль плыла,

тоскливо чернел коридор от табачного дыма.

Без всяких «а вдруг», «между прочим», без всяких «помимо»

сломала все стены и через трубу на метле.

Поймите, она не сварилась бы в вашем котле.

Меж звёзд полетела по небу ночному скитальцем.

И, сколько бы вы ни плевались, ни тыкали пальцем,

её громкий смех разлетится по тёмным лесам.

«А разве она ничего не оставила нам?»

Конечно оставила! Грустные песни и шутки,

разбитые стены, огниво и две самокрутки.